КОММЕНТАРИИ К ГРАЖДАНСКОМУ КОДЕКСУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ,
ЧАСТИ ТРЕТЬЕЙ
Статья 1186. Определение права, подлежащего применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных лиц или гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом
1. Право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей, определяется на основании международных договоров Российской Федерации, настоящего Кодекса, других законов (пункт 2 статьи 3) и обычаев, признаваемых в Российской Федерации.
Особенности определения права, подлежащего применению международным коммерческим арбитражем, устанавливаются законом о международном коммерческом арбитраже.
2. Если в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи невозможно определить право, подлежащее применению, применяется право страны, скоторой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано.
3. Если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается.
Комм. Вельяминов Г.М., Зыкин И.С.
1. Комментируемая статья открывает разд.VI ГК «Международное частное право» и несет весьма значительную нормативную нагрузку. В ней, прежде всего, указывается на ситуации, при которых возникает сама проблема коллизии законов и, как следствие, необходимость определения применимого права, а именно осложненность гражданско-правового отношения иностранным элементом. По сравнению с Основами гражданского законодательства разд.VI ГК более четко очерчивает такие ситуации, используя понятие «иностранный элемент», ранее разработанное в доктрине {О понятии «иностранный элемент» в отечественной доктрине см.: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Общая часть. М., 1973. с.19—22; Богуславский М.М. Международное частное право. М., 1998. с.18—22; Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 1999. с.8—12, и др.} и вошедшее также в КТМ (ст.414). О понятии гражданско-правовых отношений см., в частности, ст.2 ГК.
Иностранный элемент, как явствует из комментируемой статьи, может выразиться в участии в гражданско-правовом отношении иностранных граждан или иностранных юридических лиц или иным образом, в том числе, когда объект гражданских прав (в частности, имущество) находится за границей. Здесь прямо выделены характерные проявления иностранного элемента (выступление в качестве субъекта отношения иностранного лица, наличие объекта отношения за границей). Вместе с тем из-за возможного разнообразия проявления иностранного элемента этот перечень не носит замкнутого, исчерпывающего характера. Так, данный элемент может выразиться в определенном юридическом факте, имевшем место за границей и послужившем основанием для возникновения гражданско-правового отношения, например причинения вреда. В связи с упоминанием в п.1 комментируемой статьи иностранных граждан и иностранных юридических лиц см. также гл.67 ГК (ст.1195—1204 ГК и коммент. к ним).
При отсутствии иностранного элемента необходимость в решении коллизионного вопроса не возникает. При соответствующем наличии же такого элемента применимое право определяется на основании международных договоров РФ, ГК, других федеральных законов и признаваемых в Российской Федерации обычаев.
Само присутствие иностранного элемента в отношении не обязательно предопределяет решение коллизионного вопроса в пользу иностранного материального права. Действие коллизионной нормы может иметь своим результатом применение российского материального права.
В качестве отдельных примеров международных договоров, содержащих коллизионные нормы, можно назвать Киевское соглашение 1992г., Минскую конвенцию 1993г., Конвенцию УНИДРУА о международном финансовом лизинге (Оттава, 28 мая 1988г.) {СЗ РФ. 1999. №32. Ст.4040.}, Женевскую конвенцию 1930г, двусторонние договоры о правовой помощи, а также соглашения о правовом статусе граждан Российской Федерации, постоянно проживающих на территории другой страны — участницы СНГ, и граждан этой страны, постоянно проживающих в Российской Федерации, и др.
В силу п.4 ст.15 Конституции, ст.7 ГК действует правило о приоритете международного договора РФ над нормами внутреннего законодательства, в том числе и относящимися к области МЧП. Данное правило конкретизировано в п.3 комментируемой статьи в отношении международных договоров РФ, содержащих материально-правовые нормы (см. далее).
Нормы, касающиеся определения применимого права к соответствующим гражданско-правовым отношениям, могут содержаться не только в ГК, но в других российских законах. Вместе с тем, как следует из п.2 ст.3 ГК, на который есть прямая ссылка в п.1 комментируемой статьи, здесь имеются в виду только федеральные законы. Кроме того, упомянутые законы должны соответствовать ГК. Исходя из изложенного, можно заключить, что данные законы не могут противоречить помещенным в ГК правилам в области МЧП. В качестве примеров актов, включающих в себя и коллизионные нормы, могут быть названы Законы о залоге, о лизинге. Основной же массив коллизионного регулирования содержится именно в ГК.
Допускается определение применимого права на основании обычаев, признаваемых в Российской Федерации. Сходное положение на этот счет содержалось в Основах гражданского законодательства (ст.156). Данное указание отражает принципиальное признание обычая в качестве источника МЧП. Речь здесь прежде всего идет об обычаях, действие которых связано с общностью исходных начал международного публичного права и МЧП. Реально значение обычаев для целей определения применимого права невелико. Их надлежит отличать от обычных правил материально-правового характера, т.е. регулирующих те или иные аспекты гражданско-правового отношения по существу. Для обозначения последних в ГК используется термин «обычаи делового оборота»(см. ст.5, п.6 ст.1211 ГК).
2. Нормы, помещенные в разд.VI ГК, учитывают предметную сферу регулирования ГК. Поэтому, например, коллизионные проблемы семейных, трудовых отношений, вопросы международного гражданского процесса, международного коммерческого арбитража в разделе специально не затрагиваются. Таким образом, хотя разд.VI ГК и озаглавлен «Международное частное право», он, безусловно, не исчерпывает всей проблематики МЧП. Вместе с тем стоит подчеркнуть, что нормы, включенные в упомянутый раздел, с учетом, в частности, охвата ими рядаобщих положений МЧП, своей разработанности и важной роли ГК в правовом регулировании в целом, могут иметь значение, выходящее зарамки только ГК.
Включение разд.VI в ГК предполагает, что существенное значение при решении вопроса о применимости его норм имеют общие предписания о соотношении гражданского и иного законодательства (см. ст.2 ГК). Тем более, что каких-то отдельных особых правил на этот счет в разделе не установлено и, как представляется, в них нет и необходимости. Так, к примеру, ст.4 СК допускает применение к имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством, правил гражданского законодательства. Очевидно, что это может касаться и разд.VI ГК. См. также в этой связи разд.VII СК, где содержится ряд норм МЧП, касающихся семейных отношений (ст.156—167).
В п.2 ст.1 КТМ предусмотрено, что имущественные отношения, возникающие из торгового мореплавания и основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников, регулируются названным Кодексом в соответствии с ГК. При этом к имущественным отношениям, не регулируемым или не полностью регулируемым КТМ, применяются правила гражданского законодательства РФ. Данные положения относятся и к разд.VI ГК. См. также гл.XXVI КТМ, включающую в себя нормы МЧП, относящиеся к сфере торгового мореплавания (ст.414—427).
3. Учитывая особенности определения права, подлежащего применению международным коммерческим арбитражем, абз.2 п.1 комментируемой статьи предусматривает, что они устанавливаются отдельным законом. Имеется в виду прежде всего Закон о коммерческом арбитраже. В ст.28 названного Закона установлено, что третейский суд разрешает спор в соответствии с нормами права, избранными сторонами в качестве применимых к существу спора. При отсутствии такого выбора определение применимого права осуществляется на основе коллизионных норм, которые третейский суд считает применимыми. Приведенные положения ст.28 воспроизводят правила Типового закона о международном коммерческом арбитраже, одобренного в 1985г. Комиссией ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) и рекомендованного Генеральной Ассамблеей ООН для использования в качестве модели национального законодательства, а также учитывают ст.VII Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже (Женева, 21 апреля 1961г.) {ВВАС РФ 1993. №10.}, в которой участвует Россия. Относительно большая свобода международного коммерческого арбитража в определении применимых коллизионных норм отражает широко признаваемую в мире специфику отношений в данной области.
4. Чтобы избежать пробела в регулировании п.2 комментируемой статьи содержит правило относительно того, каким коллизионным критерием следует руководствоваться, если на основе п.1 этой статьи невозможно определить применимое право. В качестве резервного, т.е. действующего при невозможности определить применимое право на основании международных договоров РФ, федеральных законов и обычаев, избран принцип наиболее тесной связи.
Комментируемая статья следует одной из характерных тенденций развития МЧП в современном мире, каковой является стремление к большей гибкости регулирования. Оно находит свое воплощение, в частности, в расширяющемся использовании коллизионной привязки к праву страны, с которым отношение наиболее тесно связано.
Для примера можно сослаться на Свод законов о конфликте законов (Restatement of the law of conflict of laws), вышедший в США в 1971г., австрийский закон о международном частном праве 1978г., швейцарский закон о международном частном праве 1987г. {Тексты указанных нормативных актов см.: Международное частное право: Иностранное законодательство / Предисл. А.Л.Маковецкого; сост. и науч. ред. А.Н.Жильцов, А.И.Муранов. М., 2000.}, Римскую конвенцию 1980 г. {См.: Журнал международного частного права. 2000. №2—3 (28—29). с.31—43.} и т.д.
Именно совокупность обстоятельств дела (а не одно какое-то из них) должны приниматься во внимание в каждом конкретном случае при установлении наиболее тесной связи данного отношения с правом соответствующего государства. Это, на наш взгляд, весьма важный момент для правильного понимания рассматриваемого коллизионного начала, поскольку существенное значение имеет не только наличие соответствующей связи, но и то, каким образом она определяется.
В разд.VI ГК принцип наиболее тесной связи нашел свое прямое воплощение не только в п.2 комментируемой статьи, но и в нормах, касающихся договорных обязательств (ст.1211, п.1 ст.1213 ГК). Его влияние прослеживается и в ст.1218 ГК о праве, подлежащем применению к обязательствам из односторонних сделок.
5. Комментируемая статья должна применяться в системном взаимодействии с другими нормами разд.VI ГК, как относящимися к общим положениям, так и по конкретным вопросам. По сути она (п.1 и п.3) в известной степени предопределяет применимость этих норм. В свою очередь обращение к ним и невозможность на их основе найти ответ на вопрос о применимом праве может потребовать использования п.2 комментируемой статьи как содержащего общее резервное коллизионное правило.
Предписания комментируемой статьи корреспондируются с нормами процессуального законодательства, в частности ст.11 ГПК и ст.13 АПК о нормативных правовых актах, применяемых при рассмотрении соответствующих дел.
6. Пункт 3 комментируемой статьи ограничивает сферу применения коллизионного метода регулирования и соответственно коллизионных норм, содержащихся в ГК, в случае, если международный договор РФ содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению. Определение на основе коллизионныхнорм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается.
Текст данного пункта можно толковать следующим образом. Определение права, применимого к соответствующему отношению, на основе коллизионных норм исключается, если:
а) существует международный договор, действующий для России;
б) в международном договоре содержатся материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению. Условия комментируемого пункта, таким образом, не применимы, что касается процессуально-правовых, юрисдикционных норм, которые могут содержаться в соответствующем международном договоре.
Использование коллизионных норм исключается при этом тогда, когда их применение необходимо, т.е. когда стороны соответствующих правоотношений не воспользовались своим правом выбора применимого права в силу принципа автономии воли. Комментируемая статья не отменяет действие ст.1210 ГК о выборе применимого права сторонами частноправового договора.
Предусмотренный настоящим пунктом приоритет материально-правовых норм международного договора в свою очередь может быть ограничен специальными положениями международного договора, определяющими условия его применения. Примером может служить ст.6 Венской конвенции 1980г., в которой участвует и Россия. Эта статья прямо обусловливает возможность сторон договора (сделки) исключить для себя применение данной Венской конвенции в целом или в части, за единственным изъятием, что касается формы договора (ст.12 Венской конвенции 1980г.).
Пункт 3 комментируемой статьи не исключает также использования в соответствующих случаях надлежащих коллизионных норм, если какие-либо вопросы отношений между сторонами договора (сделки) не полностью урегулированы теми или иными материально-правовыми нормами международного договора. Так, например, если стороны сделки международной купли-продажи не исключили полностью или частично применение Венской конвенции 1980г., однако отношение, по которому возник спор, прямо не урегулировано Конвенцией, арбитражный суд или международный арбитраж могут, руководствуясь коллизионными нормами ГК, определить национальное материальное право, подлежащее применению для регулирования этого отношения.
Материально-правовые нормы, содержащиеся в международных договорах, имеют преимущество в применении по отношению как к российским, так и к иностранным императивным материально-правовым нормам, содержащимся во внутреннем праве государств.