AZ-libr.ру

       [31.8.1920, Нолинск — 20.8.1980, Ленинград]
       — поэт.
       Родился в учительской семье. С 1931 — в Ленинграде, занимался в Доме литературного воспитания школьников под руководством С.Маршака. Окончил Ленинградский педагогический институт им. Герцена (1941, ускоренный выпуск), направлен на стрелково-пулеметные курсы Ленфронта. Участник обороны Ленинграда, тяжело ранен при переправе у Невской Дубровки.
       В 1946-51 — руководитель литературной студии Ленинградского Дворца пионеров, в 1952-55 — литературного объединения ЛГУ.
       Первая публикация — стихотворение «Рябина» в журнале «Ленинград» (1940) — привлекла внимание музыкальностью, неподдельным лиризмом («Ломать рябину красную, / На подволоку класть, / Какая-то неясная / В ней горечь есть и сласть. / И настоять рябиновой / В графине для друзей / Рябиновой, рубиновой / Для суженой моей»).
       Первые книги Хаустова, появившиеся после войны — «Утренний свет» (Л., 1945), «Новоселье» (Л., 1947); «Дорогой мира» (Л., 1952),— отдавали значительную дань расхожей риторике и литературным штампам («прищуренный взгляд Ильича», «За коммунизм! За Сталина!» и т.д.). Но критики инкриминировали Хаустову «книжность, музейность, школярство», слабую связь «с трудом, борьбой, творческой деятельностью нашего народа»: «Многие его стихи... посвящены Ленинграду, но тот город, который возникает в этих стихах, воспринимается скорее как музей, чем как один из крупнейших культурных и производственных центров нашей страны» (Б.Соловьев). Время показало, что речь в основном шла как раз о тех стих., в которых намечались лучшие черты творческой манеры Хаустов — приверженность петербургско-ленинградской культурной традиции, четкость строфы (в стихах о памятнике Пржевальскому Хаустов обращается даже к форме сонета, почти забытой в те годы), точность и запоминаемость формулировок: «Хороша игрушка расписная! / Вся поет, бесхитростно-светла, / И видна в ней радость молодая / Ставшего искусством ремесла» (стихотворение «Художница» о мастерице дымковской игрушки).
       Предметностью, умением воссоздать в слове давно ушедшее время отличалось стих. «Рождение города»: «Сначала землянки да избы вразброс / Да маковки темных часовен. / Но вот и проспекты скроили на рост, / И крепость срубили из бревен... /А Петр восседает, довольный вполне, / От пороху черен и пыли, / Не всадником медным на злом скакуне, / А просто на рыжей кобыле...» Образ города возникал и в стихах на «личные» темы: «Улиц пустынных гладь, /
       Плавный полет мостов. / Чудится мне опять / Шорох твоих шагов... / Тает ночная мгла. / Шпиль над Невой блестит. / Улица, как стрела, / В красный рассвет летит. / Город моих стихов. / Город твоих шагов».
       Заметной вехой в творчестве Хаустов стал сборник «Черты биографии» (1958), появившийся в годы «оттепели». Гражданский подтекст безошибочно прочитывался в миниатюре, написанной в распространенном тогда жанре стихотворения-притчи: «Я на асфальте видел чудо: / Сначала вздулся бугорок, / Назавтра треснул, и оттуда / Пробился маленький росток... / Живому не бывать в безвестье, / Оно пробьется в мир сполна, / Когда есть солнце в поднебесье, / Когда есть в почве семена!» Мн. стих, сборника проникнуты чувством неповторимости человеческой личности и судьбы. Излюбленный прием автора — афористичная, подчас парадоксальная концовка, как, например, в стих. «Бабка» — на основе семейного предания о юной цыганке, вошедшей в русскую семью и рано умершей: «Вот и холмик. Снимаю шапку... / Звездам — меркнуть, заре — алеть. / Девятнадцатилетняя бабка / Завещает мне долго петь!» Вместе с тем отдельные стихи были по-прежнему не свободны от риторических штампов. Это же можно сказать и о поэме «Во имя грядущего»: «Ты здесь, Чернышевский! Приблизились дали / Тобою предвиденных светлых времен. / Мы золотом имя твое начертали / Средь самых родных для народа имен».
       Более удачна написанная позднее поэма «Опасная сторона», воскрешающая годы войны и блокады («...При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна» — уличная надпись, знакомая каждому ленинградцу). «Ты, верно, солнце так любила, что шла опасной стороной», — вспоминает автор девушку, погибшую в блокадном городе. Через всю поэму проходит параллель между блокадой и Дантовым адом, возникает образ переводчика «Божественной комедии» — Михаила Лозинского, в блокадные дни работавшего над переводом «Рая» («Поэт, который русским словом / Нам слово Данте передал. / Он даже профилем суровым / Похож был на оригинал»). Военная тема и в дальнейшем проходит через все творчество Хаустова, наряду со стихами о родном городе, о деятелях русской истории и культуры (Державин, Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Есенин, академик Павлов и др.) и многочисленными стихами, привезенными из поездок по стране и за рубеж.
       Наряду с оригинальным творчеством Хаустов занимался переводами, преимущественно украинских и белорусских поэтов.

Литература и другие источники информации