AZ-libr.ру

       [20.2.1961, Смоленск]
       — прозаик.
       Работал лесником Баргузинского, затем Алтайского и Байкальского заповедников (1978-79). Был сотрудником районной газеты «Красное знамя» (1979-81), корреспондентом в смоленской областной газете «Смена» (1983-85), сторожем, сотрудником Гидроме-теоцентра (1985-89). Участник войны в Афганистане. После демобилизации окончил Смоленский педагогический институт, работал учителем.
       С 1989 — член Союза Писателей СССР.
       Война в Афганистане — ключевая тема творчества Ермакова. Первые рассказы («Крещение», «Желтая гора») были опубликованы в журнале «Знамя» (1989, №3). В них отражена судьба человека, прошедшего войну — от первого боя («Крещение») до одинокой и замкнутой жизни после войны («Желтая гора»).
       «Афганские рассказы» («Весенняя прогулка», «Н-ская часть провела учения», «Зимой в Афганистане», «Марс и солдат», «Пир на берегу фиолетовой реки», «Занесенный снегом дом») также впервые были напечатаны в журнале «Знамя» (1989, №10). Рассказ «Благополучное возвращение», продолжающий афганскую тему, появился в журнале «Новый мир» (1989, №8). «Афганские рассказы» — это повествование о военных буднях и солдатском быте. Не приукрашивая жизнь людей, выполняющих «интернациональный долг», Ермаков создает антивоенные и антигероические произведения.
       Фабула произведений Ермакова — это и описание военных событий, и один из последних дней, проведенных дома, юного допризывника («Весенняя прогулка»), и ожидание возвращения мужа с войны «на Востоке» («Занесенный снегом дом»). Символическая недосказанность и пунктирность стали главной художественной особенностью Ермакова.
       Важным сюжетным элементом «афганской прозы» Ермакова становится описание неуставных отношений. Герой Ермакова (как правило, рядовой разведроты) испытывает практически одинаковое чувство постоянной опасности по отношению и к «своим», и к «чужим»: «Рота двигалась вдоль холмов. Костомыгин услышал, как шедший рядом Опарин, как и он, зеленый "сынок", звякнул пряжкой ремня и открутил крышку фляжки. Тут же раздался глухой удар, и Опарин налетел на Костомыгина. Костомыгин обернулся. Опарин, вобрав голову в плечи, продолжал шагать, торопливо надевая фляжку на ремень. Позади него крупно вышагивал высокий, длинноногий сержант Шварев. "Надо быть начеку",— подумал Костомыгин, отворачиваясь» («Крещение»).
       Описывая солдатскую жизнь, Ермаков в первую очередь уделяет внимание внутреннему состоянию человека, показывает неизбежность психологических изменений, с ним происходящих. «Афганские рассказы» отразили ключевые ситуации жизни на войне — страх перед опасностью, первый шок от жестокости врагов и старших товарищей, нравственный выбор (убить или не убить, сдаваться или не сдаваться в плен), постепенное привыкание к новым нормам жизни, желание все забыть и невозможность этого. Ермаков точно передал иерархию и тонкости армейских отношений, тоску по далекому «Союзу» и жгучее желание вернуться домой.
       Лейтмотивами прозы Ермаков становятся мотив ожидания и мотив сна, отражающие психологическое состояние героев, создающие ощущение грусти и безысходности. Библейские образы и мотивы также стали неизменной составляющей рассказов Ермакова.
       Особое внимание Ермаков уделяет созданию пейзажа. В его рассказах «было непривычно много в сравнении со стилистическими предпочтениями времени откровенной поэзии, война при всей ее правдиво изображенной жестокости выглядела удивительно красивой, пахучей, пряной, и ради очередного пейзажа автор легко жертвовал сюжетной динамикой: чувствовалось, что цвет гор на закате или аромат афганских садов для него так же интересен и важен, как батальная сцена или анализ взаимоотношений "стариков" и "молодых"» (Агеев А.- С.199).
       Роман Ермакова «Знак зверя» (Знамя. 1992. № 6,7) был воспринят критиками как крупное литературное событие и принес автору широкую известность. В основу сюжета положено описание двух лет службы в Афганистане Глеба Свиридова. Последняя бессмысленная война умирающей «великой империи», на фоне которой герой превращается в рядового Черепаху, а потом дембеля Черепа, сопровождается символическими сюжетами-размышлениями о противостоянии Запада и Востока. Сны героя и образы Женщины и Утренней Коровы позволили критикам сравнить роман Ермакова со знаменитой книгой Ф.Ницше «Так говорил Заратустра».
       По мнению А.Немзера, в романе «страшная фактура органично обретала символическое значение, сложно организованный многоходовой и многофактурный загадочный сюжет нес серьезную смысловую нагрузку, последовательно проведенная тема человеческой ответственности, безнадежного поединка личности с тоталитарной системой, мировым злом, судьбой придавала "антивоенному" роману метафизическое измерение». Была отмечена масштабность произведения. «Библейский по замаху замысел (недаром название и эпиграф взяты из Апокалипсиса) воплотился в виде лирического романа с метафизическим сюжетом о "приключениях души" и "воспитании чувств" нормального, хотя и несколько романтически настроенного советского подростка, которого судьба (или военкомат, что у нас одно и то же) на 2 года поместила в условия чистейшей, почти лабораторной "пограничной ситуации"» (Агеев А.— С.200).
       В 1993 роман «Знак зверя» вошел в шорт-лист Букеровской премии.
       Символическая связь времен, отраженная в композиционном делении произведения и библейских мотивах и образах, была положена в основу лирического повествования «Фрески города Гороухщи» (Знамя. 1993. №6). История древнего города, которая освещается в сюжетных фрагментах-эпизодах, цитатах из Библии и вставных новеллах-молитвах — «Ладья Крестителя в небе», «Колос Смядыни» и «Амфора Света»,— осмысляется в повести как история всей страны. Изысканность стиля, активное использование метафорического языка, четко выраженное авторское «я» составляют худож. своеобразие философской повести-притчи: «И когда чистый, удивительный, младенчески нежный, нежданный первый снег окутал собор млечно-прозрачною плащаницей, и ветер вскружил багряные листья клена, подхватил, извил серую, истертую рукой звонаря пеньковую змейку, и язык самого маленького в колокольной грозди певуна качнулся, и серебряная игла скользнула в мерцающий снег,— я увидел: неведомая женская рука вышивала на призрачной струящейся ткани воина в кленовом плаще и босого священника в черной ризе».
       Мистицизмом проникнуты рассказ Ермакова «Чаепитие в преддверии» (Новый мир. 1993. №9), роман «Единорог» (Знамя. 1998. №2), повесть «Вариации» и роман «Свирель Вселенной», 1-я часть которого — «Транссибирская пастораль» — была опубликована в 1997. Творческая эволюция писателя, выразившаяся в поисках новых жанров, форм и смене магистральной темы, не была принята критикой. По мнению А.Немзера, «попытки Ермакова сменить тему удачи не принесли — затянутый и невнятный роман "Свирель вселенной" (публикация тянулась долго) вызывал сперва вежливое недоумение, а позднее — досаду».
       Повесть «Возвращение в Кандагар» (Новый мир. 2004. №2) была воспринята как «возвращение» Ермакова в литературу: «Главное событие повести — поездка в Россию героя, некогда воевавшего в составе "ограниченного контингента", а потом оказавшегося чужаком в "родном" Таджикистане, история эта живет при свете Афганистана. И в таком освещении естественно и нетривиально смотрятся и недоля бывших солдат, и таджикистанская смута, и обманчивая идиллия русской деревни, и далекое прошлое, и то будущее, которого не знают персонажи, но знают читатели» (Немзер А.— С.5). Усилив конфликт между Западом и Востоком, Ермаков создал неоднородное по стилистике и композиции произведение, в котором «историческая одиссея» главного героя Ивана Костелянца тесно сплетена с жизнью в российской деревне «недоучившегося филолога» учителя Никитина.
       Произведения Ермаков переведены на английский, венгерский, голландский, датский, итальянский, китайский, корейский, немецкий, финский, французский и японский языки. Ермаков — лауреат премии фонда «Знамя» (1995), член русского ПЕН-центра. Писатель живет и работает в Смоленске.

Литература и другие источники информации