AZ-libr.ру

       [25.8(6.9).1892, Либава — 4.11.1960, Тьер, близ Парижа]
       — поэтесса.
       Принадлежит ко второму поколению первой волны эмиграции. Родилась в семье врача-дерматолога, специалиста по проказе. Детство и юность провела в Либаве (Лиепая) на берегу Балтийского моря. После революции семья Присмановой переезжает в Москву, где в 1919 Присманова — член группы «Литературный особняк».
       В начале 1920-х Присманова оказывается в Берлине, где в журнале «Эпопея» (редактор А.Белый) впервые печатаются ее стихи.
       С 1924 Присманова переезжает в Париж, где выходит замуж за поэта А.С.Гингера. 3.Шаховская пишет о них: «Обликом походили они несколько на химер, но по своему духовному облику существа были серафические...» (Шаховская 3.— С.49).
       В 1925 Присманова вступает в парижский Союз молодых писателей и поэтов, представляя совместно с поэтом В.Л.Корвин-Пиотровским группу «формистов», уже, судя по названию, тяготевшую к формальным исканиям.
       В 1930-е Присманова участвует в литературном объединении «Круг» (1935-39). Однако в целом Присманова находилась вне «литературных оппозиций». Так, И.Одоевцева писала: «Она вообще вряд ли знает о взаимоотношениях своих друзей и знакомых. Это ее не интересует. Она выше всего этого, постоянно витая в заоблачных сферах» (Одоевцева И. На берегах Сены. Париж, 1983. С.125). При этом среди «друзей и знакомых» Присмановой следует выделить, помимо самой И.Одоевцевой и Г.Иванова, Б.Поплавского, Б.Божнева, и М.Цветаеву, к которой Присманова относилась с почитанием.
       Первый поэтический сборник Присманова увидел свет лишь в 1937 («Тень и тело»). Туда вошли стихотворения 1929-36. Во время немецкой оккупации Присманова и Гингер остались в Париже, что Гингеру как еврею грозило смертельной опасностью.
       В 1946 Присманова и Гингер вернули себе советское гражданство, однако от возвращения в СССР воздержались. После «перерыва на войну» в Париже выходят еще 3 поэтические книги Присмановой: «Близнецы» (1946), «Соль» (1949) и «Вера» (1960).
       Писавшие о поэзии Присманова отмечают усложненность метафорической системы ее стиха, испытавшего сильное влияние Пастернака и Цветаевой. Сложность эта, однако, зачастую не служит для выражения каких-либо «адекватно-сложных» мыслей и чувств. Композиционно стихи Присмановой выдержаны безукоризненно, образы и их сцепления логичны, как в поэзии XIX в., но «смысловым и эмоциональным результатом» стихотворения часто является банальность. Возникает своеобразное барокко — с тщательным вниманием к внешнему оформлению материала. Барочная «философия стиха» Присманова состоит не в попытках обрести истину, но в обнаружении вариативности, иррациональности ее. Присманова порой не просто сравнивает или проводит параллели с тем, чтобы полнее выявить сущность, но как бы направляет свое искусство на воссоздание того, с чем сравнивается объект. Косвенный, опосредованный способ передачи она зачастую предпочитает прямому, что способствует реализации ассоциативного потенциала текста.
       Мотив воды и ее вольных (или — невольных) обитателей: рыб, раковин, улиток и т.д., вплоть до водолазов, — присущ многим стихам Присмановой. Застекленная аквариумная глубина, ее отгороженность от человеческой среды передает один из основных конфликтов поэтического сознания Присмановой — существование в чуждой культурной и языковой среде. Любопытно, что в стихах Присмановой, весьма внимательной к детали, почти отсутствуют реалии парижской жизни. Напротив, даже собственную жизнь Присманова пытается на склоне лет анализировать на сугубо российском материале — через судьбу народоволки Веры Фигнер (поэма «Вера»).
       «Оживляет», а нередко и вовсе «вызывает к жизни» стихи Присмановой ирония. Отсюда — интеллектуальная балансировка переоценкой ценностей, «гротеск, оригинальность» (Струве Г.— С.225). Общепоэтические деиндивидуализированные формулы (тоска, одиночество, розы, весна, душа) обретают конкретность и ощущение новизны через включение слегка пародируемого, как бы помноженного на рефлексию, обыденного сознания — прием, позволяющий Присмановой отыскивать неожиданные сюжетно-метафорические ходы: «Душа, ты выросла из юбки, / Она тебе уж до колен...» Или: «Ночь. Кошка гуляет вдоль крыши / Поросшего мхом сарая. / А прямо над кошкой и выше / Сияет вместилище рая».
       После смерти Присмановой ее литературное наследие было передано советским учреждениям. Однако до «перестройки» стихи Присмановой на родине не печатались. С другой стороны, сопоставляя следующие два фрагмента, близость их трудно объяснить лишь случайным совпадением: «Быть может, и меня зовут Любовью, / Но я не знаю, как меня зовут» (А.Присманова. «Бабушка», не позднее 1949) и «Проснется он от темнотищи. / Почувствует чужой уют / И голос, ближний и смутивший: / «Послушай, как меня зовут?» (Вознесенский А. «Выпусти птицу», 1974).

Литература и другие источники информации