AZ-libr.ру

       [11.11.1906, Казань — 13.9.1943, Москва)
       — поэт.
       Выросший в семье агронома, Лавров, вопреки наставлению отца продолжить семейную традицию, по окончании школы поступил на филологический факультет МГУ. С середины 1920-х стал видным поэтом литературной группы при журнале «Красное студенчество», руководимом И.Сельвинским.
       В 1926 опубликовал первое стихотворение — «Подсолнух», а в 1929 вышел его первый поэтический сборник «Уплотнение жизни», куда вошла поэма «Нобуж» («Наука об Уплотнении Жизни»), привлекшая внимание критики. «Внезапный ритм, белый стих, который как бы начисто исключает всякую необходимость рифмы, истинно "свободный", раскованный от множества условностей и в то же время кристально чистый, насыщенный остро увиденными красками мира, деталями, для видения которых нужно особо развитое зрение,— вот что представил молодой автор своим опытным ценителям» — так впоследствии объяснит успех Лавров его соратник по объединению Николай Асанов. Вслед за «Уплотнением жизни» появляется второй сборник Лаврова «Золотое сечение» (М., 1933), содержащий, по определению автора, три «поэмы о душе», в которых чувствовалось влияние поэтики конструктивистов (особенно в поэме «К истории одного проекта») — направления, трудно соединимого с поэтизацией «душевного».
       К 1941 Лавров была подготовлена его третья книга стихов — «Лето», одобренная самим А.Фадеевым («Лавров — поэт, несомненно, одаренный, со своим видением мира. Книгу его следует издать» — писал тот во внутренней рецензии). Изданию книги помешала война. К тому же смертельно больной (тяжелая форма туберкулеза) и не принятый даже в ополчение Москвы в октябрьские дни 1941 Лавров не мог продолжать активную творческую деятельность.
       Лавров признавал за своей поэзией такие свойства: «Здесь, если хочешь, паноптикум / Всевозможных чудес, коллекция / Необычайных вещей и поступков, / Собрание мелочей мира, / Мимо которых, зевая, / Скользит обывательский облик». Чудеса открываются в самых заурядных принадлежностях быта — и даже мясорубка спит, «свернувшись зверенышем, хвостом подвернувши ручку». Это не просто наблюдательность, но напряженное всматривание, изучение пластических законов природы, «чтоб яснее видеть строенье мира». Это почти науч. целенаправленность, характерная для поэзии середины XX в. Но это настоящая поэзия, поскольку метафору определяет психологическая ситуация и предмет концентрирует чувство. Открытая рациональность сочетается в ней с неподдельным лиризмом, ставя в тупик некоторых критиков: Ан.Тарасенков обвинял поэта в «сенсуализме», а Д.Данин выделял рефлексию и созерцательность. Но за некоторой обособленностью лирического героя Лавров скрывалась борьба за естественность человеческой жизни, полноту переживаний и отвергались пустая риторика и ложный пафос. В книге «Уплотнения жизни» даже названия стих, уплотнены до одного слова — «Тишина», «Здоровье», «Спокойствие». А в целом стихи Лавров могут вызвать в памяти смелые и точные метафоры Ю.Олеши, ритмические сдвиги И.Сельвинского, философский бытовизм Б.Пастернака. Он мог свежо и одновременно эксцентрично нарисовать послегрозовой пейзаж: как «буря с хлопаньем бича уходит дальше, топоча», как «клубы пара, словно в бане, / Друг друга сталкивают лбами», а у «террасы, у ступенек / Простерт, как труп, намокший веник». А кончить внешне непритязательно: «В своем степенстве неуклюжем / Гусыни шествуют по лужам, / В которых виден кое-где / Мир, отразившийся в воде».
       Но за этой «описательностью» весь Лавров — его пытливо расширенный взгляд, силящийся охватить не предметы, но мир, целиком и надолго.

Литература и другие источники информации