AZ-libr.ру

       - один из виднейших представителей славянофильства.
       Род. в Москве, в дворянской семье. Отец Киреевский был близок к масонским кругам XVIII в.; мать - глубоко религиозная женщина, племянница поэта Жуковского, была горячей поклонницей немецкого романтизма. Его отчим - А.А.Елагин - являлся почитателем Канта и Шеллинга. Он пробудил в Киреевском интерес к философии.
       К двенадцати годам Киреевский владел в совершенстве французским и немецкими языками, изучал древние языки.
       С 1822 слушал лекции в Московском университете, в частности по философии Шеллинга.
       С 1824 Киреевский служил в архиве Министерства иностранных дел, где встретил ряд талантливых молодых людей, вместе с которыми основал философский кружок - "Общество любомудрия". В середине и во второй половине 20-х гг. происходит знакомство Киреевского с А.С.Хомяковым, М.П.Погодиным, Е.А.Баратынским, А.С.Пушкиным, Н.М.Языковым, П.А.Вяземским.
       В 1830 в целях самообразования Киреевский едет в Германию, слушает лекции Гегеля (с которым знакомится лично), Шлейермахера в Берлине, потом едет к Шеллингу в Мюнхен. "Общее впечатление Киреевского от пребывания за границей двойственное: с гордостью сознавая, что он "окружен первоклассными умами Европы"" (письмо к матери от 14 марта 1830), К. жадно пополняет свои знания; вместе с тем, в нем пробуждается и растет скептическое и негативное отношение к западно-европейскому просвещению и общему укладу жизни, что отзовется впоследствии в философских и историософских концепциях критика ("БСРП". Т.2. С.535).
       По возвращении в Россию издавал журнал "Европеец", запрещенный с 3-го номера.
       У Киреевский пробуждается мечта о создании русской самобытной философии. Киреевский находит (и этот момент отмечен Э.Л.Радловым), что орудием для преобразования нациальной русской философии может служить философия Шеллинга. "Нам необходима философия,- все развитие нашего ума ее требует",- говорит он. "Но откуда придет она?"- спрашивает он. И отвечает: "Конечно, первый шаг к ней должен быть присвоением умственного богатства той страны, которая в умозрении опередила другие народы. Но чужие мысли полезны только для развития собственных". Эти размышления были связаны с его переходом от западничества к славянофильству. Существенным моментом в этом переходе послужила глубокая религиозность его жены (она была духовной дочерью св.Серафима Саровского). Она обратила внимание Киреевский на то, что идеи Шеллинга "давно ей известны - из творений Святых Отцов".
       Постепенно Киреевский стал читать творения Святых Отцов. В этих творениях он нашел умозрение и размышления не менее глубокие, чем у Шеллинга. В них он нашел, пишет С.А.Левицкий, то истинное благочестие, тот дух смирения, ту духовную трезвость, которых недоставало, по его мнению, слишком горделивым и самонадеянным умам Запада. Киреевский хочет поднять разум выше его обычного уровня, что возможно лишь в том случае, если разум движим верой. "Святые Отцы,- говорил Киреевский,- не увлекаясь односторонностью силлогистических построений, держались постоянно той полноты и цельности умозрения, которые составляют отличительный признак христианского любомудрия". Это христианское любомудрие проникнуто духом смирения (в противоположность западной горделивой вере в человеческий разум) и братства (в противоположность зап. индивидуализму). Но Киреевский понимает, что возобновить философию Святых. Отцов в том виде, в каком она была в их времена, теперь невозможно. Ибо любомудрие Святых Отцов представляет собой только зародыш будущей философии зародыш живой и ясный, но нуждающийся еще в развитии (Л. "ОИРФ". С.58-59).
       У Киреевского завязались близкие отношения с духовными лицами. Особое значение имела близость имения Киреевских к Оптиной пустыни. "К. в каком-то смысле ближе к Церкви, чем Хомяков,- он находился в постоянном общении с церковными людьми, особенно со старцами Оптиной пустыни. И если у Хомякова центр, понятием (не только в богословии, но и в философии) является понятие Церкви, то для мысли Киреевского таким центральным понятием является понятие дух. жизни. Отсюда исходил Киреевский в своих филос размышлениях; в известном смысле, его главные построения базировались именно на понятии духовного опыта" (3. "ИРФ". Т.1. Ч. 2. С.12-13).
       В работах конца 30-50-х гг. Киреевский развил философскую и социологическую систему, явившуюся теоретической основой славянофильства. В общем виде Киреевский не принимает дилеммы "Или национально-русское или западное": "...можно ли без сумасшествия думать, что когда-нибудь, какою-нибудь силою истребится в России память всего того, что она получила от Европы в продолжение двухсот лет? Можем ли мы не знать того, что знаем, забыть все, что умеем? Еще менее можно думать, что 1000-летие русскости может совершенно уничтожиться от влияния нового европеского. Поэтому сколько бы мы ни желали возвращения русского или введения западного быта, но ни того, ни другого исключительно ожидать не можем, а поневоле должны предполагать что-то третье, долженствующее возникнуть из взаимной борьбы двух враждующих начал" (В ответ А.С.Хомякову // Русская идея. М., 1992. С.65).
       Ценя удобства западного рационализма (происхождение которого Киреевский связывает с рациональностью католицизма, берущей в свою очередь начало в классическом мире древнего язычества), он считает, однако, что в конечном развитии западная рациональность "своею болезненною неудовлетворительностью явно обнаруживается началом односторонним, обманчивым, обольстительным и предательским", ставящим святость внешних формальных отношений выше личности. Право для Запада - скорее условное установление, чем справедливость, правда. Это обстоятельство Киреевский связывает с особенностями истории средневековой Европы - когда церковь вступала в союз с "разбойниками и грабителями", образуя из них рыцарей и освящая выгодные им условные постановления (относительно собственности и т.д.). Рационализму он противопоставлял веру и призывал к утраченной цельности и сосредоточенности духа. Западное просвещение, согласно Киреевскому, будучи основано на развитии распавшихся сил разума, не имеет существенного отношения к нравственному строению человека - в результате это просвещение не утоляет духовной жажды, а оставляет в душах пустоту. Мышление, отделенное от сердечного стремления, есть развлечение для души; чем глубже такое мышление, тем легкомысленнее в сущности делает оно человека.
       Отвлеченно-рациональной форме познания Киреевский противопоставляет "живую", включающую в себя кроме рационального также этические, эстетические и другие моменты. Совокупность моментов этого "живого знания" подчинена высшему познавательному акту - религиозной вере. Эта форма познания в истинном и чистом виде свойственна православно-славянскому миру. Жизнь человека, нации, группы наций основана на религии, которая определяет тип образованности и весь характер общества. Гибель западной цивилизации, пораженной язвой рационализма, считает Киреевский, неизбежна; ее может спасти только восприятие православно-славянской цивилизации, наиболее полно раскрывающейся в духе русского народа. Славянофильские идеи К. тесно связаны с его учением о личности и с его антропологией (учением о духовной сфере как "внутреннем ядре" в человеке).
       Последняя большая работа Киреевского "О необходимости и возможности новых начал для философии" осталась незаконченной - опубликована лишь первая статья (1856).
       Киреевский умер от холеры в Петербурге. Похоронен в Оптиной пустыни.

Мать - Киреевская Авдотья Петровна [22.01.1789-13.06.1877] - хозяйка литературно-философского салона, переводчица
Братья/Сёстры:
      Киреевский Пётр Васильевич [23.02.1808-06.11.1856] - фольклорист, публицист, археограф, исследователь древнеруской культуры

Литература и другие источники информации