Гуро Элеонора Генриховна [30.05.1877-06.05.1913]
Гуро Елена (Элеонора) Генриховна
[18(30).5.1877, Петербург - 23.4(6.5).1913, Усикирко Выборгской губ.,
Финляндия]
— поэтесса, прозаик.
Окончила школу Общества поощрения художеств в Петербурге, затем занималась
живописью в мастерской Я.Ф.Ционглинского (1903-05), где познакомилась с
музыкантом и художником М.В.Матюшиным, ставшим ее мужем.
В 1906-07 продолжила занятия рисованием и живописью у Л.С.Бакста и
М.В.Добужинского. в литературе дебютировала лирическим рассказом-этюдом «Ранняя
весна» (Сборник молодых писателей. СПб., 1905).
В 1909 вышла ее первая книга рассказов, стихов и пьес «Шарманка» (СПб., рис.
автора). Для выражения тончайших оттенков настроений впечатлительной души,
детских переживаний, интуитивных прозрений Гуро обращается к жанру лирического
фрагмента Словесный текст пронизывает особая изобразительность, данная через
лейтмотивы, ключевые характеристики, благодаря чему Гуро создает скупые, но
выразительные описания природы и городские зарисовки. Незавершенность,
«открытость» текста, свободное чередование стихов и прозы, повторов и вариаций,
«перетекание» смыслов — таковы основные элементы поэтики Гуро, проявившиеся уже
в первом сб., с помощью которых она пыталась рассказать о «невыразимом» — о том
плане действительности и собственной творческой жизни, сквозь который она
улавливала «просветы» в вечность. Творчество Гуро стоит на переходе от
импрессионистического символизма к раннему футуризму.
В начале 1910-х Гуро сближается с группой кубофутуристов (Д.Д. и В.Д.Бурлюки,
В.В.Каменский, В.В.Хлебников, В.В.Маяковский), участвует в двух выпусках сб.
«Садок судей» (1910 и 1913), экспонирует свои рисунки на выставках
авангардистского искусства.
Следующая книга Гуро «Осенний сон» (1912), также проиллюстрированная автором,
наряду с лирическими фрагментами включала одноименную пьесу, написанную с
ориентацией на лирические драмы А.А.Блока. На книгу обратил внимание мэтр
символизма Вяч.И.Иванов, увидев в ней религиозно-мистический смысл. Он сблизил
героя пьесы Г.Вильгельма фон Кранца, выступающего как новое воплощение «рыцаря
печального образа» — Дон Кихота, с образами князя Мышкина и Христа (Труды и
дни. 1912. № 4-5).
Миф о юноше-сыне, гибнущем в мире, не готовом принять его духовное
совершенство, и матери, оплакивающей его жертвенную смерть,— смыслоопределяющий
для всего творчества Гуро. Этот сюжет развернут в повести «Бедный рыцарь»
(вариант названия — «История бедного рыцаря»), над которой Гуро работала в
последний период жизни, и в вышедшей уже после ее смерти книге «Небесные
верблюжата» (СПб., 1914, рис. автора). Образ, в котором отразились черты
реального человека — друга Гуро, молодого художника Б.В.Эндера, в то же время
проецируется на вселенскую трагедию Христа — Богочеловека, пришедшего в мир,
чтобы своей смертью искупить грехи человечества. Христианская идея
любви-спасения сочетается у Гуро с пантеистическими мотивами «обожения» природы
и стремлением слиться с дыханием Вселенной. «Где бы вы ни стояли, в лесу или в
поле, одинаково обращайте душу свою к тому, откуда исходит,— слышите, что
исходит, и узнаёте голоса деревьев, травы и земли? И любовь услышите их,
рассеянную в воздухе и переходящую волнами, облачками тепла и обращенную к вам,
так как создания любят внимательных» (РНБ. Ф.1116). Индивидуальное,
человеческое предстает у Гуро в нерасторжимой связи со всеобъемлющим
космическим началом, а сам автор ощущает себя «матерью всех вещей».
В «Небесных верблюжатах» стих, соседствуют с дневниковыми записями,
миниатюры-притчи — с медитативными размышлениями, этюды — с эпистолярными
фрагментами. Эти как будто случайные отрывки образуют сложное единство,
сплетаются в прихотливую ассоциативную вязь. Внимание автора, вовлекающего
читателя в процесс сотворчества, сосредоточено на самом моменте рождения
смысла, когда только «готова выглянуть суть, для которой еще вовсе нет
названия» (письмо Гуро к А.Е.Крученых // РНБ. Ф. 552).
Восприятие жизни природы и души в их взаимном «перетекании», в тонком смешении
сна и яви, «реального» и «сверхреального», устремленность к интуитивному
постижению глубинной сущности мира — все эти черты поэтического мироощущения
Гуро позволили критику В.Ховину отнести ее к типу поэтов, чье творчество
рождено стихией бессознательного. По его мнению, Гуро — «радостная в
ясновидениях своих интуитивистка» (Ховин В. Елена Гуро // Очарованный странник.
СПб., 1914. Вып. 5. С.10).
Соч.:
Selected Prose and Poetry: Дневник, стихи, проза, повесть «Бедный рыцарь».
Stockholm, 1988;
Небесные верблюжата. Бедный рыцарь: стихи и проза / автор-сост. статей и прим.
Л.В.Усенко. Ростовн/Д., 1993;
Selected Writings from the Archives. Stockholm, 1995.
Лит.:
Ховин В. Ветрогоны, сумасброды, летатели! // Очарованный странник. СПб., 1916.
Вып.10;
Харджиев Н. Маяковский и Гуро // Харджиев Н., Тренин В. Поэтическая культура
Маяковского. М., 1970;
Ковтун Б. Гуро — поэт и художник // Памятники культуры. 1976. М., 1977;
Усенко Л. Импрессионизм в русской прозе начала XX в. Ростов н/Д., 1988.
С.43-126;
Минц 3. Футуризм и «неоромантизм»: К проблеме генезиса и структуры «Истории
бедного рыцаря» Е.Гуро // Ученые записки Тартуского гос. университета. Вып.
822. Тарту, 1988. С.109-121;
Топоров В.Н. Миф о воплощении юноши-сына, его смерти и воскресении в творчестве
Елены Гуро // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области
мифопоэтического. М., 1995. С.400-427;
Studio Slavic Finlandensia. Helsinki, 1999. Т.16. № 1-2.
Н.Ю.Грякалова
Оглавление | Все источники