Цыбин Владимир Дмитриевич [11.03.1932-25.07.2001]
Цыбин Владимир Дмитриевич
[11.3.1932, ст. Самсоновская Каменского р-на Фрунзенской обл. — 25.7.2001, Москва]
— поэт, прозаик, переводчик, эссеист.
Первая книга стихов «Родительница степь» вышла в 1959, за которой последовали «Медовуха» (1960), «Пульс» (1963), «Бессонница века» (1963), «Ау!» (1967), «Глагол» (1970), «Созвучья» (1974, с предисл. Е. Исаева), «Закрома лета» (1975), «Думы дальние» (1981), «Ясь» (1982), «Травы детства» (1982), «Земли моей призыв» (1983), «Зной» (1984), «Колокола души» (1985), «Личное время» (1988). В 1967 выходит книга повестей и рассказов «Всплески».
В заметке «О своем» (1988) Цыбин сообщает: «Я родился около середины века, в 1932 году, в семиреченской станице Самсо-новской (ныне Бурулдай, Киргизия) в период сплошной (слово-то какое!) коллективизации.
Родился — сразу в голод. Мерли не только птицы, мерли без сена кони в загонах. А для слез не хватало соли. Сибиряки и казаки, мои родители не представляли себе жизни без лошадей. Год обещал быть мертвым. У матери недоставало в груди молока, но она кормила меня изо всех сил.
Под знаком недорода прошли мои первые годы в родной станице в самом сердце Средней Азии, куда переселился из Сибири беспокойный наш род в поисках теплой земли. <...>
В войну все мои братья ушли добровольцами. Вернулись из пятерых только двое. <...>
Привозили раз в неделю почту. Это были "похоронки". Никто не хотел работать почтальоном. Развозили почту раненые, отпущенные с войны на лечение. Приходилось носить и мне — по очереди, установленной учительницей Лидией Федоровной. Ради нее и ее книг, которые она давала мне читать, я выучил наизусть всю поэму "Руслан и Людмила" Пушкина. Тогда, вернее еще в третьем классе, начал ни с того ни с сего писать стихи. А пораженный Гоголем — первой книгой, которую помню с детских лет, — рассказы.
С тех пор я книги люблю не столько те, что копят факты, а те, что хранят идеи... <...>
В 1953 поступил в Литературный институт имени А.М.Горького, где вели творческие семинары М.Пришвин, К.Паустовский, Вл.Луговской. У них я учился не столько мастерству, сколько умению свободно, то есть художественно мыслить. Паустовский неторопливо находил для каждого из нас свою "цель", Творческая цель определяет и стиль. Высший стиль — искренний: слова нужны не те, которые слышишь, а те, которыми думаешь.
В Литинституте написал и первые свои книги стихов "Родительница степь" и "Медовуха". На вечерах, где выступали наши студенты, я проверял себя на самой взыскательной аудитории. Это помогло мне понять, что русская поэзия — не только призвание, но и предназначение: поэзия — музыка и философия времени».
Эти автобиографические свидетельства о голодном детстве и впечатлениях военных лет, о любви к книгам, которые хранят в себе не столько факты, сколько идеи, и о литинститутских учителях, которые учили «умению свободно, то есть художественно мыслить».
Цыбин — один из ярких представителей молодой русской поэзии времен хрущевской «оттепели». На виду у всех из этой плеяды тогда были Е.Евтушенко, А.Вознесенский, Р.Рождественский и другие, условно говоря, «городские» поэты. Цыбин представлял в ней менее известную — крестьянскую линию, причем связанную не с традициями реалистического психологизма А.Твардовского, а с романтико-метафорическими традициями С.Есенина, П.Васильева, Б.Корнилова. Цыбину были особенно близки традиции его земляка Павла Васильева, с творчеством которого он познакомился только в годы учебы в Литературном институте. Книг Васильева тогда еще не издавали, так что Цыбин впервые с отрывком из Васильевского «Соляного бунта» познакомил руководитель поэтического семинара, а сам он узнал поэзию своего земляка по довоенным публикациям в журнале «Новый мир». Позднее, в статье «"Да, я придумывал огонь": Павел Васильев», Цыбин дал выразительную и проникновенную характеристику поэзии своего земляка, которая оказала большое влияние и на его собственные стихи, не сделав его, однако, эпигоном Васильева. Живописность, пластичность, монументальность и страстность Цыбин, его жажда жизни в описании природы и людей Семиречья близки Васильеву, но не являются подражанием ему, они вполне самобытны. Влияние Васильева только рельефнее подчеркнуло эту самобытность Цыбин и ее отличие от самобытности Васильева, монументальная эпичность которого (или, по определению Цыбин, «"гуливерское" видение мира») глубоко трагична, тогда как эпика самого Цыбин исполнена лиризма. Е.Винокуров в своем предисловии к «Избранному» (1979) Цыбина, озаглавленном «Сила лирического таланта», верно отметил: «Начало эпическое, объективное неразрывно связано у Цыбина с началом лирическим, субъективным. Эпическая река его питается лирическими родниками. Психологическая человеческая тонкость и рельефная изобразительная мощь органически сочетаются почти в любом стихотворении книги».
У Цыбина нет резкой грани между его лирическими стихами и поэмами. Лирика поэта, особенно ранняя, обращена к восприятию внешнего — природного и социально-эпического — мира, а не к внутреннему миру самого поэта, отчего она имеет главным образом описательный, а не рефлексирующий характер. Внутренний мир самого поэта в лирике Цыбина проявляется в том, с какими чувствами и переживаниями он воспринимает мир внешний: природу родного Семиречья, свое военное детство, мать и других родных, жизнь своих односельчан. Этим же темам посвящены и поэмы Цыбин, которые отличаются от его эпической лирики (то есть лирики, посвященной эпическим темам) лишь несколько большим объемом: поэмы Цыбин достаточно коротки и, главное, лиричны; в них рассказывается о драматических событиях, участниками которых были дед и отец поэта («Две крови»), лирически повествуется о хорошо знакомых автору женских судьбах («Бабье лето», «Прасковья»), вспоминается прошлое («Эхо времени»). Такие поэмы, как «Богатырь», являются в сущности не поэмами, а длинными лирическими стих., в данном случае — песнью о России. Образ России является главным, интегрирующим образом в стихах и поэмах Цыбина.
Песенное начало свойственно всему поэтическому творчеству Цыбина: и лирике, и поэмам, оно является фольклорным по своим истокам, связано с различными жанрами народного песенного творчества. Эта песен-ность связана с основной эстетической особенностью творчества Цыбина: поэт стремится в повседневной, тяжелой, скудной на радости жизни людей, и особенно в природе, тоже довольно скудной, выявить и показать прежде всего прекрасное, поэтическое. Эта особенность свойственна в высшей степени любовной лирике Цыбина, нежной и целомудренной в раскрытии любви к женщине.
Если ранняя лирика Цыбина была обращена чаще всего вовне, то в его лирике зрелой поры прибавилось самоуглубленности, раздумий о себе и о времени.
Проза Цыбина, его рассказы и повести, вырастает из его поэзии, в ней та же сельская тематика и проблематика, что и в его стихах и поэмах, только в прозе меньше открытого и напряженного лиризма. Интересны очерки Цыбин о русских поэтах XIX и XX столетий, а также о своих современниках. Цыбин одним из первых обратился к изучению литературы Русского зарубежья, к постижению философии Н.А.Бердяева.
Значительное место в творческом наследии Цыбина занимают его поэтические переводы, главным образом поэтов братских народов СССР и поэтов из социалистических стран. Переводил Цыбин также стихи Рудаки, Гете и Рильке.
Соч.:
Бессонница сердца: стихи и поэмы. М.: Современник, 1976;
Избранное / в ступ, статья Е.Винокурова. М.: Художественная литература, 1979;
Струны сердца: Избранные переводы. М.: Советская Россия, 1980;
Одна жизнь: стихотворения и поэмы. М.: Советский писатель, 1988;
Избранные соч.: в 2 т. М.: Художественная литература, 1989;
Удивления: Творческий сад. Этюды. Беглые мемуары. М.: Советский писатель, 1991.
Лит.:
Огнев В. Закономерно... // Литературная газета. 1961. 6 июня;
Рассадин Ст. [Рец. на кн. стихов Цыбина «Бессонница века»] // Юность. 1964. №1;
Игнатьев А. Плоды восхищения? // Литературная газета. 1968. 31 июля;
Чалмаев В. Из деревенского «оазиса» — к родине... [О кн. стихов Цибина «Ау!»] // Литературная газета. 1968. 31 июля;
Поперечный А. «Я — из рабочих будней века»: О стихах и прозе Владимира Цыбина // Литературная Россия. 1969. 31 окт.;
Поперечный А. [Рец. на кн. стихов Цыбина «Глагол» (1970)] // Юность. 1972. №2;
Островом С. Откровения и откровенности [Рец. на кн. стихов Цыбина «Глагол» (1970)] // Литературная Россия. 1971. 24 сент.;
Бочаров М. Гул слова, строгий и державный [Рец. на кн. стихов Цыбина «Избы» (1971)] // Наш современник. 1972. №12;
Михайлов Ал. Мужицкая кость // Михайлов Ал. Ритмы времени: Этюды о русской советской поэзии наших дней. М., 1973;
Буханцов Н. [Рец. на кн. стихов Цыбина «Созвучья» (1974) и «Закрома лета» (1975)] // Литературное обозрение. 1976. №5;
Золотцев Ст. Время, летящее сквозь сердце // Москва. 1978. №8;
Михайлов Ал. Колдовское слово [О стихотворении Цыбина «Заговоры»] // Михайлов А. Тайны поэзии: Книга критических эссе. М., 1980;
Винокуров Е. Сила лирического характера // Цыбин В. Избранное. М., 1979;
Нежданов Н. «На простой и радостной земле...» // Литературная газета. 1980. 6 авг.;
Нежданов Н. Чувство родины — чувство родства [Об «Избранном» Ц.] // День поэзии 1981. М., 1981;
Примеров Б. Поэзия на опережение: Штрихи к портрету Владимира Цыбина // Литературная Россия. 1981. 23 окт.;
Огнев В. О стихах В.Цыбина // Огнев В. Горизонты поэзии: избранные работы: в 2 т. Т.1. М., 1982;
Соколов В. Личная планета // Литературная Россия. 1982. 12 марта;
Винонен В. Счастье преодоления // Октябрь. 1982. №3;
Славецкий В. Шрамы памяти [Рец. на сб. стихов Цыбина «Думы дальние» (1981)] // Литературное обозрение. 1983. №1;
Денисова И. Дыхание ритма: О книгах стихов Владимира Цыбина «Травы детства» и «Думы дальние» // Литературная Россия. 1983. 2 дек.;
Примеров Б. Полной грудью: О поэзии Владимира Цыбина // Литературная Россия. 1987. 13 марта;
Полушин В. Памяти учителя // Литературная газета. 2001. №8. 14 авг.
М.Ф.Пьяных
Оглавление | Все источники