Шпанов Николай Николаевич [22.06.1896-02.10.1961]
Шпанов Николай Николаевич
[10(22).6.1896, г.Никольск-Уссурийский Приморской губ. (ныне г.Уссурийск
Приморского края) — 2.10.1961, Москва]
— прозаик.
Сын железнодорожного служащего; по устному свидетельству дружившего с Шпановым
А.А.Морозова, тот происходил из остзейского рода von Schpanoff, потомки
которого ввиду бедности были вынуждены во второй половине XIX в. переселиться
из родового гнезда в Эстляндии на новоприсоединенный к России Дальний Восток.
По окончании классической гимназии Шпанов поступил на кораблестроительный
факультет Санкт-Петербургского политехнического института, откуда в связи с
началом Первой мировой воины перевелся в Военно-инженерное училище. В 1916
окончил Высшую офицерскую воздухоплавательную школу и принимал участие в боях.
Добровольно вступил в 1918 в Красную Армию, где около 20 лет служил в среднем
командном составе Военно-воздушного флота. С 1939 всецело посвятил себя
литературному труду.
С 1925 Шпанов регулярно печатался в изданиях Добролета и Осовиахима,
пропагандируя авиацию как наиболее действенное средство укрепления
обороноспособности страны («Что сулит нам воздух», 1925; «Мирное применение
воздушного флота и воздушный флот в гражданской войне», 1928; «Дирижабль на
войне», 1930, и др.). Шпанов написал ряд брошюр и книг («Самолет как средство
сообщения», 1925; Водяные вездеходы: Что такое глиссер и для чего он нужен.
1927; 2-е изд.: М., 1928; Советские снегоходы: Что такое аэросани и для чего
они нужны. М., 1927; 2-е изд.: М., 1928; Сердце самолета: Как работает и
устроен авиационный двигатель. М., 1927, и др.), сыгравших заметную роль в
массовом увлечении авиацией в 1920-е. Особо следует отметить созданный Шпановым
цикл методических пособий, написанных столь просто и увлекательно, что с их
помощью ранее незнакомый с техникой человек к концу восьмимесячного цикла
обучения мог чинить авиационные моторы. Перу Шпанова принадлежит учебник для
летных училищ «Основы воздушных сообщений» (1930), а также написанная им
совместно с М.А.Дзиганом работа «Советские авиационные моторы» (1931).
С 1927 Шпанов регулярно публикуется во «Всемирном следопыте» и в «Крестьянской
газете», выступая с рассказами для юношества и путевыми очерками. Он участвовал
в организованных Осоавиахимом агитационном перелете дирижабля на Дальний Восток
(«Наш полет в лесные дебри», 1926) и Автодором агитавтопробеге в те же края
(«По автомобильной Трансевразии: На автомобиле по уссурийскому бездорожью»,
1930).
В 1929-32 в творчестве Шпанова главенствовала арктическая тема — он участвовал
в походе «Красина», побывал на островах Новая Земля и Колгуеве («Полярный поход
"Красина"», 1929; «Во льды за "Италией"», 1929; «В страну вечных льдов», 1930;
«Подвиг во льдах», 1930; «Край земли», 1930; 2-е изд. 1929). От путевых очерков
Шпанова перешел к беллетристике, издав два сборника рассказов «Загадки Арктики»
(1930), «Песцы» (1931) и повесть «Лед и фраки» (1932). Работа над книгой об
авиаторах привела Шпанова к изучению истории изобретений в области
моторостроения, в результате чего в 1934-36 им было опубликовано несколько книг
на эту тему: «Рождение мотора» (1934; 2-е изд. 1936), роман «Четыре такта»
(1935), повесть «История одного великого неудачника» (1936) и
беллетризированная биография «Джеймс Уатт» (1936). На примере судеб Ж.Ленуара,
Д.Папина и Дж.Уатта Шпанов пытался показать трагический характер
взаимоотношений изобретателя и общества: в дальнейшем к сюжету о похищении
изобретения Шпанов возвращался неоднократно в своих приключенческих романах.
Всенародную известность Шпанову принесла повесть «Первый удар» (1939),
рассказывающая о том, как в случае агрессии советская авиация сразу же поразит
врага в его логове. Выходившая как в «Библиотеке командира», так и в
«Библиотеке школьника» гигантскими тиражами, повесть Шпанова (имевшая
подзаголовок «Повесть о будущей войне») и созданный на ее основе одноименный
кинофильм служили иллюстрацией официальной военной доктрины. В годы войны
Шпанов опубликовал биографический очерк «Майор Кошевой» (1941), а также
биографическую повесть о герое-летчике Н.Ф.Гастелло «Мальчик из Полесья» (1942)
и сб. рассказов «Горячее сердце» (1942). Удовлетворяя возникшую в годы войны
потребность в агитационной литературе с захватывающим авантюрным сюжетом,
Шпанов создал «Тайну профессора Бураго» (Вып. 1-6. 1943-44), где были
представлены традиционные для Шпанова персонажи: гениальный изобретатель,
коварные шпионы, проницательные контрразведчики, беспечные начальники и
бдительные простые советские люди. Роман пользовался необычайным читательским
успехом (переизд.: Абакан, 1945).
В годы войны Шпанов приступил к работе над романом «Поджигатели» (1949), где
Вторая мировая война была представлена как результат сговора американских
империалистов с германскими фашистами. Продолжением «Поджигателей» явился роман
«Заговорщики» (1951), посвященный трактовке послевоенных событий в том же
ключе. Оба романа выдержали ряд переизданий. Тематическая новизна романов, их
многоплановость, сюжетная занимательность, а также непривычное для советского
читателя обширное цитирование совершенно секретных документов обеспечили
романам Шпанова на протяжении нескольких лет стабильный читательский успех,
чему способствовал и сам Шпанов, вносивший в переиздания дополнения и
исправления сообразно с требованиями момента. Многоплановость сюжетных линий
была подчинена сугубо дидактическим целям: с той же наглядностью и
обстоятельностью, которая ранее отличала его руководства по самостоятельной
починке авиационных моторов, Шпанов показывал технологию развязывания новой
мировой войны империалистическими хищниками с помощью предателей из
социалистического лагеря. Отрицательные персонажи выписаны Шпанов с большей
тщательностью, чем достаточно однообразные в своих добродетелях коммунисты и
борцы за мир. Дополнявшие в художественном отношении официальную пропаганду,
оба романа Шпанова выдержали за короткий срок несколько десятков переизданий,
принеся значительную прибыль не только автору, но и многим областным
издательствам, ибо в условиях дефицита приключенческой литературы читатели были
склонны видеть в романах не сколько идеологическую, сколько авантюрную
составляющую. Несмотря на то что все цитируемые Шпановым документы были
сочинены им самим (как, например, расписка И.Тито в получении им денег от ЦРУ),
не только в читательской, но и в писательской среде сложилось впечатление о
Шпанове как о необычайно сведущем человеке, которому были будто бы доверены
важнейшие государственные тайны... После 1954 романы Шпанова не переиздавались,
а «Заговорщики», имевшие особую антититовскую направленность, подлежали изъятию
из библиотек и книготорговой сети, так же как и памфлет Шпанова «Дипломаты
"плаща и кинжала"» (1952), содержащий очерки об организованных советской
госбезопасностью в социалистических странах на рубеже 1940-50-х однотипных
политических процессах по обвинению кардинала Мидсенти, Т.Костова, Л.Райка,
Р.Сланского и другими в сотрудничестве с американскими «поджигателями войны» и
их подручными из рядов «мирового сионизма». Несмотря на полное отсутствие
собственно литературных достоинств, оба романа Шпанова до середины 1980-х
пользовались устойчивым признанием в низовых читательских слоях и во многом
повлияли на формирование у советского человека послевоенного времени
специфических конспирологических стереотипов мировоззрения. Несомненно влияние
Шпанова на творчество А.В.Ардаматского, А.Б.Чаковского и Ю.С.Семенова.
Несмотря на свою значимость в литературной иерархии начала 1950-х, Шпанов почти
не принимал участия в литературно-общественной жизни. Потомок остзейских
рыцарей старался держаться как можно далее и от власти, и от литературной
среды; создавая «великие произведения, правдиво отражающие нашу великую эпоху»
(А.Дымшиц), он видел в этом прежде всего посильное исполнение своего долга
перед Советской империей, а не только средство заработка, а с началом
«оттепели» оказался в полной литературной изоляции, хотя находился в расцвете
своих сил и не нуждался в средствах.
Книги Шпанова на политические темы после XX съезда КПСС казались настолько
одиозными, что Шпанов был вынужден вновь обратиться к псевдодетективным сюжетам
о ловле шпионов. Несмотря на то что Шпанов никогда не был объектом каких-либо
идеологических проработок и был исключительно корректен в личном и деловом
отношениях, лит. репутация его была такова, что в середине 1950-х печатать
новые книги Шпанова согласились лишь Труд-резервиздат и Воениздат. В первом
увидели свет несколько книг для юношества; по заказу последнего для
«Библиотечки военных приключений» Шпанов написал «Похождения Нила Кручинина»
(1955; 1956) и «Ученик чародея» (1956); последняя повесть, изобилующая ссылками
на Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, вызвала недоуменную реплику
читателя-юриста: «Все детективные повороты в конце концов сводятся к поимке и
изобличению Квэпа <...>, который казнил сотни советских граждан, насиловал
женщин, руководил шпионско-диверсионной деятельностью против СССР, совершил
несколько убийств на территории СССР, готовил взрыв и гибель 25 тысяч детей
и... избежал расстрела и остался чудом в живых. Это уже не лезет ни в какие
ворота» (Войтинский С. Без знания дела // Комсомольская правда. 1957. №235
(1947). 3 окт. С.4). Детгиз издал повесть «Связная Цзинь Фын» (1955) — о
китайской девочке-разведчице, мужественно сражающейся против гоминьдановцев.
Существенно переработанное переиздание «Тайны профессора Бураго» под названием
«Война невидимок» (1958), мгновенно разошедшееся 225-тысячным тиражом, вызвало
недоуменные отклики в прессе, перешедшие в травлю самого Шпанова (Белкин А.
Куда идет писатель Н.Шпанов // Комсомольская правда. 1959. №68 (10393). 21
марта С.2).
Последние годы жизни тяжелобольной Шпанов прожил на хуторе Эсберг Ракверского
р-на Эстонской ССР, работая над посвященной современности завершающей частью
трилогии, начатой «Поджигателями» и «Заговорщиками». Выход в свет «Урагана»
(1961) прошел незамеченным, так же как и осталась незамеченной кончина самого
Шпанова: на его похороны не пришел ни один человек, кроме ответственного за
церемониал чиновника Литфонда (Качер Л.Н., Беляева Л.И. Спецпохороны в полночь:
Записки «печальных дел мастера». М., 1991. С.10). На протяжении почти полувека
имя Шпанова было одним из жупелов советской либеральной интеллигенции. Ввиду
отсутствия у Шпанова четко выраженных национальных приоритетов и архаичности
его творческой манеры неопатриотическое движение рубежа XX и XXI веков также
обошло его наследие стороной. Несмотря на значимость творчества Шпанова для
постижения советского массового общественного сознания середины XX века, а
также восприятия его романов как эталона советской политической прозы, труды и
дни Шпанова никогда не привлекали исследовательского интереса.
Соч.:
Повести и рассказы. М., 1939;
За жизнь. М., 1950;
Горячие сердца. М., 1955;
Искатели истины. М., 1955;
Домик у пролива. Старая тетрадь. М., 1956;
Красный камень. М., 1957; переизд.: Ташкент, 1960;
Повести об удачах великих неудачников. М., 1959;
Последний медвежатник. М., 1995.
Война невидимок. М., 1996.
Лит.:
Дымшиц А. Против поджигателей войны // Звезда. 1950. №9;
Советские детские писатели: био-библиографический словарь. М., 1961;
Русские советске писатели прозаики. Т.6. Ч.2. М., 1969;
КЛЭ. Т.8. (В.Н.Чуванов); Некролог // Литературная газета. 1961. №119. 5 окт.
С.4.
М.П.Лепехин
Оглавление | Все источники