Семёнов Георгий Витальевич [12.01.1931-30.04.1992]
Семёнов Георгий Витальевич
[12.1.1931, Москва — 30.4.1992, Москва]
— прозаик.
Семёнов родился в семье коренных москвичей, от деда — мастера по дереву — унаследовал страсть к рисованию и живописи. Весной 1941 эвакуирован вместе со школой в Рязанскую, а затем в Пермскую обл. Позднее он вспоминал: «Жил в исконно уральском селе, в деревенской избе с русской печью, в которой мы готовили себе еду, с полатями, на которых спали». Работает в поле, привыкает к крестьянскому труду. После возвращения из эвакуации в Москву, окончив 7 классов, в 1946 поступает в Художественно-промышленное училище (бывшее Строгановское), пишет стихи. Окончив училище в 1949 и получив профессию лепщика-модельщика, работает в Иркутской обл., на строительстве Ангарска, затем в Москве, участвуя в архитектурном оформлении фасадов московских зданий. Начинает, по его признанию, «случайно» писать прозу.
С 1955 по 1960 учится в Литературном институте, занимаясь в семинаре у В.Г.Лидина.
В 1961 в журнале «Знамя» (№3) появляются в печати первые рассказы Семёнова, объединенные в цикл «На Волге».
В 1962 Семёнова принимают в члены СП СССР.
Семёнов как новеллист начинал писать в русле «лирической прозы», продолжая традиции С.Аксакова, М.Пришвина, а также традиции своих старших современников — Ю.Казакова, Ю.Нагибина, С.Антонова и др. Его рассказам свойственны музыкальность, богатство стилевых оттенков. В них проявилось умение писателя в сложных нюансах воспроизвести движение человеческой души, обозначить поэтическую тайну, которая окружает все живое на земле. По собственному признанию писателя, «рассказ требует особого напряжения таланта, какого-то мгновенного взрыва эмоций, колокольного какого-то звона в душе творца, звук которого не долог, но так чист и прозрачен» (Семенов Г. Несколько слов о себе // Избранное. М., 1983. С.7). В прозе Семёнова складывался особый тип рассказа, идеалом для которого являлась чеховская «Степь», которую Семёнов считал «неправильным», т.к. рассказ представлял собой «раскованную поэзию». Рассказ был связан с путешествием, встречами, в результате которых герой открывал для себя мир природы и др. людей. Проблематика рассказов Семёнова достаточно разнообразна. В новеллистике Семёнова звучали отголоски темы войны («Сорок четыре ночи», 1962; «Довоенная кровать», 1963; «Луна звенит», 1964, и др.), отраженно возникала тема утраты человеком своих деревенских корней («Приезд сына», 1964; «Весна», 1965; «Куковала кукушка», 1967; «Собака ни при чем», 1967, и др.). Многие рассказы Семёнов были посвящены теме семьи, сложным человеческим отношениям («Ласковые женщины», 1963; «Куша-веро» 1964; «Сим-сим», 1968, и др.), особый разряд составляли рассказы об охоте и рыбалке, вершиной которых был рассказ «Самый красивый на свете голавль» (1967). В прозе Семёнова 1960 - начала 1970-х преобладает субъективная форма повествования, часто оно ведется от первого лица.
Г.Лебедев, рецензируя сборник Семёнова «Луна звенит», отметил своеобразный семёновский конфликт, который будет постоянно рассматриваться с разных сторон на протяжении всего творчества. Он выражался в противопоставлении здорового, сильного человека, «у которого ничто и нигде не болело, которого ничего не тревожило и не приводило в уныние,— другому, у которого как раз все болит, в т.ч. и душа, и которому требуется помощь» (Звезда. 1969. №1. С.214). Критика доброжелательно оценивала прозу Семёнова, хотя не учитывала ее лирическое своеобразие, постоянно упрекая писателя в «расплывчатости повествования», «неоправданности психологических ситуаций», бессюжетности, излишней «нарядности» стиля. Это лирическое своеобразие поэт В.Цыбин связывал у Семёнова с традицией поэмы, в которой «та же неравномерность в "распределении" художественных средств, то же неторопливое внимание к отдельным жизненным событиям. Вовсе не вся биография, а та ее часть, что порой скрыта даже от самого человека, интересует его» (Цыбин В. Для души человеческой. Послесл. // Семёнов Г. К зиме, минуя осень. М., 1972. С.510).
В конце 1960-х — начале 1970-х Семёнов обращается к жанру повести, пытаясь перейти к более крупным художественным обобщениям. Опубликованы повести «Кто он и откуда» (1968), «На дворе трава» (1969), «К зиме, минуя осень» (1971), «Дней череда» (1972), «Сладок твой мед» (1974).
Особую роль в творческой эволюции Семёнова сыграла повесть «Уличные фонари» (1975). В основе ее сюжета была история неудачной любви, в результате которой героиня остается в одиночестве, а герой получает лишь суррогат семейного счастья. Анализ «человеческих ошибок» молодых людей свидетельствовал о тонком, почти незаметном процессе коррозии человеческих отношений, наступавшем в обществе. Семёнов — писатель деликатный, его выводы растворены в худож. ткани. Писатель был уверен, что к истине «надо идти около явлений, потому что прямой путь — казалось бы, самый близкий — в творчестве, наоборот, самый далекий и непродуктивный. Я говорю как будто ни о чем, а на самом деле — о самом главном. Иду окольным путем к главному» (Советская Россия. 1985. 12 окт.). Семёнов сознательно ограничивал художественное исследование рамками «частной жизни», считая, что этические процессы нагляднее, ярче, неожиданнее проступают в сфере быта, где человеческое поведение не регламентировано служебными правилами. Позиция Семёнова определенным образом эпатировала официозную критику, призывавшую в 1970-е к обновлению «производственного романа» и возрождению эпопеи.
С середины 1970-х в творчестве Семёнова («Уличные фонари»; «Вольная натаска», 1976; «Лошадь в тумане», 1980, и др.) формируется тематика, связанная прежде всего с изображением Москвы, московского уклада жизни, интеллигентной московской семьи, в которой удивительным образом переплетаются старые традиции и новые (не всегда позитивные) тенденции. Герои Семёнова, никогда не обладавшие однозначностью и прямолинейностью, приобретают особую сложность. Критикам не удается разделить их на «положительных» и «отрицательных». Стиль Семёнова теряет свою монологическую определенность, в нем возникают постоянные «перебивы» ритма, отражающие своеобразную «запутанность» и хаотичность жизни, несущейся в потоке времени и истории. В романах и повестях появляются авторские отступления, прямые обращения к читателю, усиливаются подтекстовые формы анализа, углубляются принципы психологизма. «Когда я пишу большую вещь,— замечал Семёнов,— в душе моей звучит целый оркестр, я мысленным взором вижу череду красочных картинок жизни, а в момент, когда перестаю их видеть, как бы взмахиваю дирижерской палочкой и ставлю точку» (Несколько слов о себе. С.7).
В рассказах этого времени преобладает объективная манера изложения. Появляется рассказ-хроника («Звезда английской школы», 1981), рассказ-притча («Фригийские васильки», 1977), рассказ-ситуация («Иглоукалывание», 1981; «Вальс», 1982) и др. Высоко оценивал дар рассказчика у С.В.Астафьев, считая, что «культура современного рассказа во многом определяется его творчеством» (Наш современник. 1980. №7. С.165).
С 1983 начинается новый этап в творчестве Семёнова. Он отмечен преобладанием крупных жанровых форм, усилением иронического и трагедийного начала, резким изменением композиционных форм. В это время появляется в печати роман «Городской пейзаж». В центре его — братья Луня шины, один из которых — типичный для того времени «делец» и «доставала», а другой — безупречно честный интеллигент, но утопивший свою жизнь в бесконечных разговорах и сомнениях. Их отношения, несмотря на разные жизненные принципы, овеяны редкой среди мужчин доверчивостью, взаимопониманием и добротой. Однако эта идиллия разрушается, ибо способности, направленные на прагматические цели, а также ум, кипящий в бездействии, вступают в конфликт с живой жизнью. Роман проникнут печалью, сожалением о растраченных впустую человеческих возможностях.
В 1986 выходят в свет повесть «Жасмин в тени забора» и роман «Ум лисицы». Они посвящены судьбе современницы, пытающейся в сложном, запутанном мире отстоять свое право на личную судьбу. Семёнов удалось, как никому другому из писателей его поколения, проникнуть в сложную психологию эмансипированной женщины, воссоздать ее естественный и живой облик. Семёнов утверждал, что его интересует «психология современной, эмансипированной женщины, которая, как говорится, не приведи господь, утратит свои святые, чисто женские качества» (Несколько слов о себе. С.8). Героиню романа «Ум лисицы» ничто не может удержать от бессмысленной погони за призраками, греховными удовольствиями, эфемерным счастьем. Жестокая, мученическая смерть Марии — расплата за пренебрежение строгими реалиями жизни, ее суровыми законами, вечными нравственными абсолютами. Даже ее уникальный дар — не поддающийся логическому анализу «ум лисицы» — не может вывести ее к истине. Родовое призвание женщины оказывается утраченным, задавленным стереотипами цивилизованного сознания, стремящегося к удобству, легкости, удовольствиям. «Блага цивилизации, конечно, благо,— утверждал Семёнов,— но мы приспособились с их помощью настолько ловко лепить мир отраженной реальности, что часто перестаем замечать, как иллюзорность жизнеощущения делается второй нашей натурой».
В произведениях 1980-х (роман «Чертово колесо», 1988, и др.) Семёнов часто использует своеобразный художественный прием — неожиданный, даже нарочитый «сюжетный поворот», слом, перебив действия. Когда философско-психологическая ситуация становится достаточно проясненной и даже узнаваемой, автор вдруг резко меняет спокойное течение событий, словно насильственно драматизирует судьбы своих персонажей. Эта трагическая, как правило, перемена высвечивает новые, находящиеся на периферии читательского внимания тенденции, заставляет по-новому обдумывать предложенные писателем философские решения. Многие критики считали, что «сломы сюжета возникают у Семёнов непреднамеренно, ибо нет скрепляющей идеи» (Степанян Е.— С.33). Других обескураживала «надуманность» авторских решений (Михайлов А. Осторожно: интеллигенция // Литературное обозрение. 1987. №9. С.18).
После преждевременной смерти писателя появляется сборник «Путешествие души» (1993), куда вошел последний роман Семёнова «Путешествие души» и лучшие рассказы предшествующих лет. В романе шла речь о старом москвиче Василии Темлякове — «красавце и бравом ухажере, любимце женщин», который уже на пороге иной жизни печально и равнодушно перебирает воспоминания, терзаясь только тем, «что он прожил свою жизнь за счет кого-то из убиенных». На страницах романа возникала Москва — прекрасная и трагическая столица России, к которой в последнем порыве тянулось сердце героя и автора. Она «шумела и мерцала в слуховых и зрительных видениях, не давала покоя, мучая колокольными звонами и зыбкой явью позолоченных куполов». Творчество Семёнова — блестящего мастера русской прозы, наследника традиций А.Чехова и И.Бунина, тончайшего исследователя духовной жизни своих современников, осталось недооцененным в истории литературы XX в.
Соч.:
Избранное: Рассказы (1962-1982). М., 1983;
Городской пейзаж. М., 1985;
Ум лисицы: Рассказы и повести. М., 1987;
Чертово колесо: Роман и рассказы. М., 1989;
Путешествие души. Избранные произведения. М., 1993;
Пишу свою Москву: Беседа с писателем // Литературная Россия. 1985. 8 нояб.;
Литература — дорога личности: Беседа с писателем // Литературная Россия. 1987. 12 июня;
Чтобы слова опыляли друг друга: Беседа с писателем // Книжное обозрение. 1988. 29 июля;
Поэзия возвращения: из записей ранних лет/ публ. Е.Семёновой // Знамя. 1997. №9;
«Как важно это — быть понятым!» К 70-летию Г.Семёнова / публ. Е.Семёновой // Литературная газета. 2001. №1-2.
Лит.:
Курбатов В. В день, когда ничего не случилось // Наш современник. 1976. №7;
С любовью к городам и весям: По страницам книг Георгия Семёнова // Наш современник. 1980. №7;
Бежин Л. Душа не оскудеет // Наш современник. 1980. №7;
Брагин А. Слово — категория нравственная // Наш современник. 1980. №7;
Ковалев В.А. В море житейском: «Уличные фонари» Георгия Семенова // Ковалев В. Навстречу современности. М., 1982;
Михайлов А. Стереотип или характер? // Михайлов А. Право на исповедь. М., 1987;
Степанян Е. Нечто о природе «двойного чтения» // Литературное обозрение. 1989. №3.;
Кавторин В. Жизнь или «приятная привычка»? // Литературное обозрение. 1989. №3.
Т.М.Вахитова
Оглавление | Все источники