Гребнев Анатолий Григорьевич [21.03.1941]
Гребнев Анатолий Григорьевич
[21.3.1941, с. Чистополье Котельничского р-на Кировской обл.]
— поэт.
Родился в семье потомственных крестьян. Отец погиб в авг. 1942 под Ржевом. Мать
одна растила четверых детей. После сельской десятилетки Гребнев закончил
Пермский медицинский институт (1959-65). Работал в сельской больнице Кировской
обл., продолжает работать врачом в Перми. Заочно окончил Литературный институт
им. М.Горького (1970-76), занимался в семинаре Д.М.Ковалева.
С 1978 — член Союза Писателей России.
Стихи начал писать еще в школьные годы. Учась в мединституте, печатался в
многотиражке «Медик Урала». «Врачебная» тематика и «хищный глазомер»
Гребнева-хирурга (Золотцев Ст.— С.29) добавляли его перу внутреннюю экспрессию,
динамику и остроту чувства. Первые поэтические пробы Гребнева были благосклонно
восприняты В.П.Астафьевым. Знакомство в начале 1970-х с В.Н.Крупиным (ставшим
близким другом и духовным сподвижником поэта) определило круг единомышленников
Гребнев в литературе, среди которых В.Распутин, В.Белов. Поэт признавался, что
в свое время для него «откровением были "Привычное дело" и "Деньги для Марии",
что благотворно повлияло на него и знакомство с А.Передреевым, Ст.Куняевым,
В.Соколовым, В.Кожиновым» (Автобиография. Отдел новейшей литературы ИРЛИ).
В 1972 выходит первый сборник Гребнева «Приволье», в который вошли поэма
«Бессмертник» и стихи о детстве и родном Чистополье, о доме и матери, о
погибшем отце, о родной природе. Они кажутся предельно простыми и безыскусными:
«Косить-косить / и от восторга ахать, / косить-косить / в разымчивости сил — /
чтобы дымилась жаркая рубаха, / чтоб видно было — / это ты косил!» («Сенокос»).
Но за простотой прочитывалась глубина мысли и чувства. Поэма «Бессмертник» —
воспоминания лирического героя о том, как он искал могилу отца, что при этом
испытал и пережил. Братская могила в деревушке Полунино под Ржевом, в которой
среди десяти тысяч солдат покоится отец Гребнева,— одно из самых глубоких его
жизненных потрясений. К теме войны Гребнев обращается в стих, разных лет: «Как
будто какая-то сила, / под сердцем схлестнув времена, / у братской безмолвной
могилы / рывком остановит меня...» («Отец», 1977).
В предисловии к сборнику «Приволье» Д.Ковалев отмечал «цельность чувства и
памяти... Есенин, конечно, дает о себе знать, как учитель, в стихах А.Гребнева.
Но не только Есенин — и Прокофьев, и, пожалуй, Твардовский. Это все, хоть и
резко разное, но близкое ему по характеру, по духу... налицо свежесть, поиск,
творческое беспокойство» (Ковалев Д.— С.4). Продолжение «твардовской» традиции
в лирике Гребнева проявляется в том, что в основе поэтического мира Гребнева —
личная ответственность за все, что творится на родной земле. «Эта традиция,
заложенная Некрасовым, Кольцовым, Никитиным, исходит... прежде всего из
естественного отношения к земле... как к кровной родной стихии,
матери-кормилице» (Золотцев Ст.— С.16). Образ русского поля — сквозной в лирике
Гребнева, связующий почти все ее мотивы и интонации — от сугубо лирических,
глубоко интимных до эпически широких, философски пронзительных. Через много
лет, обращаясь к своим современникам, он напишет: «Глянь с холма в небывалый
дотоле / Синь-простор, поражающий глаз: / Вот оно, наше поприще — поле! / Все
зависит сегодня от нас» («Ровеснику», 1980). Имя Гребнева, по утверждению
В.Курбатова, «находится в высоком ряду тех крепких имен русской поэзии,
творчество которых стало альтернативой искусственному беспамятству и
отвлеченным общечеловеческим "ценностям"» (Курбатов В. Улавливая дрожь земли //
Звезда. Пермь. 1991. 21 марта).
Вторая книга стихов Гребнева — «Родословная» (1977). Образы Гребнева исполнены
внутренней экспрессии, часто движимы метафорой, рождающейся из живой речи, из
воображения художника: «Промотала осень золото. / Осталось серебро...»
(«Промотала осень золото»), «...гулял июль, как сват хмельной» («Июль»), «... в
пляс ударилась метель...» («Было глухо. Было тихо») и т.д. Органичны у Гребнева
и севернорусские и уральские диалектизмы, и ритмика плясовой песни, и ритмика
частушки.
В книге «Зеленый колокол» (1978) стихи подкупают своей жизненной фактурой,
достоверностью деталей. Философичность поэзии Гребнева не умозрительна, она
органична для всего строя его стиха. Гребнев нередко обращается к трехстопному
амфибрахию, используя различные семантические традиции, исторически
«отложившиеся» в размере (см.: Мерлин В.— С.66). Так, тема осени, характерная
для «элегического» амфибрахия, приобретает в стихах Гребнева «героическую»
окраску, ибо наполнена мотивами прозрения, обретения истины, связана с
«импульсом преодоления» («Покамест до крайней отсрочки...», «Пустеют поля
постепенно...», «Октябрьский туман шалопутен», «Устала месить непогода...»).
Гребнев-поэт тонко чувствует эту возможность объединения двух эмоциональных
окрасок, заложенную в самом размере.
Жанровое разнообразие ранней лирики Гребнев свидетельствует о тяготении его
музы к традиционному песенному началу. Это и залихватская частушка, и плясовая,
и застольная-лирическая, и историческая песня с ее широким повествовательным
контекстом. «И чернели они, коченея, / зарастали быльем до костей — / самых
дальних времен печенеги, / печенеги новейших мастей. / ...Ну а песня над полем
живая / нарастает, / взлетает, / плывет — / это поле мое вызревает, / это
русское поле живет!» («Песня в поле», 1977).
О наступлении зрелости, подведении первых итогов — четвертая книга стихов
«Круговорот» (1980). Мотив ветра — кружащего и вздымающего все в природе, в
истории, в душе — ведущий мотив сб. «Век свистит, наши дни торопя...» («Мать»),
«Мчит время без спуску!...» («Не жди Покрова»). Скорее чувствуя, чем осознавая
«жуткость» неведомой свободы, поэт становится предвестником грядущих перемен в
судьбе родины: «Куда-то все прежнее делось, / как будто споткнулась душа: /
по-старому песня не пелась, / по-новому песня не шла...» («Куда-то все прежнее
делось»). В эпоху глобальной урбанизации, когда ломались судьбы, рубились
корни, поэт берет на себя бремя вины и ответственности и за исчезающие деревни,
и за забытые русские песни, и за «вымирающую птицу — знаменитую гармонь».
«Возвращение» можно назвать поэтическим «Прощанием с Матёрой». В небольшом
стихотворении — трагедия тысяч Матёр, Гвоздков. Поэт убежден, что «назвать
неперспективной деревню — словно назвать неперспективной жизнь... Вот почему
"Наперекор всему на свете, твоя опора, / боль, / судьба — / В полузабытом поле
светит / Неперспективная изба!"» (Панина Н.— С.89).
Сборник «Храм» (1991) — итог духовного и поэтического развития автора. Мотив
веры скрепляет в единое художественное полотно стихи прежних лет и новые
произведения поэта. Заглавный образ храма многозначен: «Кто скажет, что храм
уничтожен? — / Старинная кладка жива, / Фундамент глубок и надежен, / Чтоб
вновь вознеслись купола! / И словом, подвластным пока мне, / Я кличу товарищей
рать: / Не время оплакивать камни — / Пора их опять собирать!» («Храм»). По
мнению ряда исследователей (Курбатова В., Злыгостевой Н. и др.), христианская
символика не случайный элемент в творчестве Гребнева. При всей «советскости»
жизненного пути миропонимание и мироощущение Гребнева-поэта глубоко, исконно
христианское. Свидетельство тому — в самом типе отношения поэта к миру,
ощущение иерархичности жизни, ее подчиненности высшему смыслу, настойчиво
манящему родным полем («Я полем шел по бездорожью, / пустынной волею
влеком...»), родной песней, с которой душа «далёко уходит» («Русская песня»,
1977), той «подспудной сутью красоты» («Дымковская игрушка», 1985), что разлита
по просторам милой родины.
Начало 1990-х — период творческого подъема и широкого признания поэта. Выходят
2 новых сб. стихов и поэм («Возвращение», 1991; «Колокольчика вятского эхо»,
1995).
С 1985 Гребнев — член правления Пермской областной писательской организации, в
1989-1996 — руководитель литературного объединения при Пермской писательской
организации. Более десятка песен на стихи Гребнева написано Г.Заволокиным,
вятскими и пермскими композиторами А.Трухиным, В.Салмаковым и др. «Румяная
кустодиевская муза» Гребнева (В.Курбатов) по-прежнему не расстается с
частушкой. Гребнев — не только мастер и почитатель этого жанра «быстрого
реагирования», но и заботливый собиратель и хранитель.
В 1992 в Перми выходит сборник «Ты играй, гармонь моя! Прикамская частушка»,
составителем которой был Гребнев.
В автобиографии Гребнев писал: «Все мои сборники — это одна книга стихов —
углубление и расширение (отнюдь не самоповторение!) линии, намеченной в первой
книге: судьба русской деревни, ее людей на исторических переломах России,
человек в природе, в любви». В поэме «Голос матери» (1991) поэт открыто
декларирует верность этому принципу: «Я душу не смог переделать...» Освещая
выход сборник «Колокольчика вятского эхо», В.Курбатов отмечал: «Тут обрыв
глубже одной судьбы... вся русская лирика, с Есенина оплакивающая деревню,
сказавшая столько горестно-прощального в стихах А.Прасолова, А.Передреева,
Н.Рубцова, кажется, не с одной деревней прощается. Похоже, что тут больше
слышен гоголевский томительный вопрос: "Русь! чего же ты хочешь от меня? какая
непостижимая связь таится между нами?"» (Курбатов В. Как вчера, как завтра //
Литературная Россия. 1997. №6. 7 февр.). Поисками ответа на этот извечный
русский вопрос движим лирический герой книг Гребнева «Родины свет» (2001) и
«Берег родины» (2003).
Гребнев — лауреат премии журнала «Москва» (1997), премий Пермской обл. за книги
«Колокольчика вятского эхо» (1996) и «Родины свет» (2002).
Соч.:
Приволье. Пермь, 1972;
Родословная. Пермь, 1977;
Зеленый колокол. М., 1978;
Вечно живой. Пермь, 1980;
Задевая за листья и звезды. М., 1984;
Круговорот. Пермь, 1980;
Береза. Иволга. Звезда. Пермь, 1985;
Черемуховый холод. Пермь, 1988;
Чистополье. М., 1988;
Возвращение. Пермь, 1991;
Храм. М., 1991;
Колокольчика вятского эхо. Киров, 1995;
Родины свет. Киров, 2001;
Берег родины. Пермь, 2003.
Лит.:
Ковалев Д. Стихи, которым доверяешь: [предисл.] // Гребнев А. Приволье Пермь,
1972. С.3-4;
Ковалев Д. Анатолий Гребнев // Истоки: альм. М., 1977. С.136-137;
Мерлин В. Семантические традиции трехстопного амфибрахия в творчестве
А.Гребнева // Литра и фольклор Урала: сборник научных трудов. Пермь, 1979.
С.65-71;
Гринберг И. Два крыла литературы. М., 1982. С.349-351;
Золотцев Ст. Нет в поэзии провинций. М., 1986. С.16-18, 29-31;
Злыгостева Н. Живая вода поэзии Анатолия Гребнева // литература в школе. 1994.
№5. С.85-88;
Панина Н. «Родимые сердцу пределы»: Урок о творчестве поэта А.Гребнева //
литература в школе. 1994. №5. С.87-90;
Крупин В. Застойные времена: рассказ // Роман-газета. XXI в. 1999. №6. С.93-96;
Мясников Н. Пора творческой зрелости: К 60-летию А.Гребнева // Кировская
правда. 2001. №42. 20 марта. С.4;
Курбатов В. Высокие облака // Дни и ночи: Альм. Красноярск, 2002. С.209-211.
Г.В.Рябова
Оглавление | Все источники