Ерёменко Александр Викторович [25.10.1950]
Ерёменко Александр Викторович
[25.10.1950, д.Гоношиха Алтайского края]
— поэт.
Из крестьянской семьи. После окончания школы (г.Заринск) был литературным сотрудником газеты Сорокинского р-на (Алтай) «Сельская новь». Был моряком, строителем, кочегаром.
В 1974 приезжает в Москву и поступает на вечернее отделение Литературного института (не окончил). Стихи пишет с конца 1960-х. Долгое время они распространяются только в самиздате.
8 июня 1983 становится участником одного из первых программных выступлений московских поэтов «новой волны» на вечере в ЦДРИ на тему «Стилевые искания в современной поэзии: К спорам о материализме и концептуализме».
Во второй половине 1980-х примыкает к кругу литераторов «Московского клуба "Поэзия"». Тогда же начинает печататься в журналах и коллективных сборниках в СССР и за рубежом.
В 1990 выходит первая книга стихов «Добавление к сопромату».
Ерёменко причисляется к поэтам-метафористам (вместе с И.Ждановым, А.Парщиковым, О.Седаковой), однако в его поэзии «можно найти совершенно оригинальные и самостоятельные тексты, представительные в то же время для самых различных течений "новой" поэзии: от "концептуализма" до "метареа-лизма" (по терминологии М.Эпштейтна). Художественный опыт А.Еременко не эклектичен, но синтетичен и потому особенно значим для понимания» (Липовецкий М.— С.231). Ерёменко не чужд также социальной, актуально-злободневной проблематике («сухой закон», появление общества «Память» и т.д.). С социальной позицией автора связано его негодование по поводу прискорбного факта зависимости литературы (несущей при этом невосполнимую утрату) от чуждых ей, препятствующих ее развитию сил.
Литературные традиции поэзии Ерёменко восходят к авангардизму XX в.: «Мирообраз А.Еременко складывается на пересечении двух "еретических" же традиций — традиции обэриутов (достаточно внешней для Еременко) и куда более значимого для этого поэта традиции Мандельштама — Бродского» (Липовецкий М. — С.233). С первыми поэзия Ерёменко более всего созвучна присущим ей мотивом примитива. В то же время «Еременко — поэт сложный, да еще все время, кажется, посмеивается, что не устраивает многих критиков и читателей. Это неудивительно: необычным, "потусторонним" взглядом, опрокидывающим привычное восприятие, рассматривает он вещи и явления, пытаясь приблизиться к их сути» (Жуков И. - С.146).
На героях Ерёменко лежит печать хаоса и абсурда, в его поэзии новой ступени развития достигают взаимоотношения между реалиями технического прогресса и природой, образы последней лишены здесь очарования перво-зданности и свежести: «Гальванопластика лесов. / Размешан воздух на ионы. / И переделкинские склоны / смешны, как внутренность часов» («Переделкино»). Взаимопроникновение реалий природы и НТР — доминирующая черта поэзии Ерёменко: «Разворочена осень торпедами фар» («Ночная прогулка»), «В глуши коленчатого вала, / в коленной чашечке кривой / густая ласточка летала / по возмутительной кривой» («В глуши коленчатого вала...»). В связи с этим возникает в поэзии Ерёменко мотив «двоения»: «И снова двоичная смута у входа встает на ребро», «Ее один грызет вопрос — она не хочет раздвоиться».
О заведомой невозможности объединения прогресса и природы свидетельствует витающий над всей поэзией Ерёменко дух абсурда и хаоса, довлеющий даже над ее лиризмом, что приводит к развитию в ней элементов сарказма и гротеска, что находит отражение в самих названиях стих.: «Цветы не пахнут. Пахнет самосвал...», «Сама в себе развешана природа...», «В кустах раздвинут соловей...», «Я сидел на горе, нарисованной там, где гора...» и т.д.
Ерёменко является мастером центонного стиха, подняв его с уровня стихотворной шутки на уровень (как и у Д.Пригова) поэзии «концептуальной»: «Мне надоело корчиться в строю, / Где я уже от напряженья лаю. / Отдам всю душу октябрю и маю, / но не тревожьте хижину мою» («Сонет»).
Что касается структуры поэтического образа Ерёменко, то исследователями отмечается контрастность составляющих его компонентов: «Образы "сюрреалистические", обязанные своим рождением сну, подсознанию, опираются в его поэзии на рациональный каркас, ощущаемый хотя бы в частом обращении к строгой сонетной форме» (Жуков И.— С.149). Другим исследователем строгая структурность и «терминологичность» стиха Ерёменко («точная, а часто и тавтологическая рифма, жесткий ритм, подчеркнутая верность устойчивым силлабо-тоническим структурам; образ — чеканка гротеска, а не акварельность психологических переливов») объясняется попыткой поэта «сознательно культивировать строгость поэтической мысли, ее непоколебимую четкость — в поединке с разъедающим хаосом современности, в преодолении его изнутри, — начиная с механизмов собственного эстетического сознания» (Липовецкий М.— С.255).
Соч.:
Добавление к сопромату. М., 1990;
Стихи. М., 1991;
Инварианты. Екатеринбург, 1997.
Лит.:
Липовецкий М. Ересь Еременко // Липовецкий М. Свободы черная работа. Свердловск, 1991;
Курицын В. «Центровой» Еременко: (О поэзии А.Еременко) // Дружба народов. 1991. №9;
Жуков И. Поэтический мир Александра Еременко // Творчество писателя и литературный процесс. Иваново, 1991;
Постникова Т. Александр Еременко // Постникова Т. Если ты носишь начало времен в ушах,.. М., 1995;
Агеносов В., Анкудинов К. Современные русские поэты. М., 1998;
Богданова О. Современный литературный процесс. СПб., 2001;
Кулакова М. Сгорая, речь напоминает спирт... // Литературная газета. 2001. №14. С.10;
Уланов А. Ожидающий дар // Дружба народов. 2003. №2. С.206.
А.И.Михайлов
Оглавление | Все источники