Статья 339. Содержание вопросов присяжным заседателям
Статья 339. Содержание вопросов присяжным заседателям
1. По каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса:
1) доказано ли, что деяние имело место;
2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый;
3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.
2. В вопросном листе возможна также постановка одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением вопросов, указанных в части первой настоящей статьи.
3. После основного вопроса о виновности подсудимого могут ставиться частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяет ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности.
В необходимых случаях отдельно ставятся также вопросы о степени осуществления
преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступлений. Допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.
4. В случае признания подсудимого виновным ставится вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения.
5. Не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого (о его судимости), а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта.
6. Формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопросов.
7. Вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, ставятся в отношении каждого подсудимого отдельно.
8. Вопросы ставятся в понятных присяжным заседателям формулировках.
Комм. Кореневский Ю.В.
1. Содержание вопросов, которые ставятся перед присяжными заседателями, определяется прежде всего разграничением компетенции между ними и профессиональным судьей. Перед присяжными ставятся только вопросы, указанные в ч.I комментируемой статьи.
2. Вопросы ставятся по каждому из деяний, в которых обвиняется подсудимый. Это означает, во-первых, что по групповому делу в отношении каждого из подсудимых вопросы ставятся отдельно. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что вопросы могут быть изложены в нескольких вопросных листах (по числу подсудимых) либо в одном вопросном листе, но в отношении каждого подсудимого отдельно. Во-вторых, вопросы ставятся отдельно по каждому из деяний, вменяемых подсудимому.
3. Вопросы, перечисленные в ч.1 комментируемой статьи, именуются основными, поскольку именно ответы на них образуют главное содержание вердикта присяжных заседателей. Закон допускает постановку одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением трех основных вопросов. Однако это может быть сделано лишь в несложных случаях, когда нет необходимости получить ответ присяжных на каждый из основных вопросов в отдельности.
4. В ч.3 комментируемой статьи указывается на частные вопросы, которые в случае необходимости могут быть поставлены после основных. Это вопросы об обстоятельствах, которые уточняют характер совершенного подсудимым преступления, степень его виновности, а могут повлечь и освобождение подсудимого от ответственности.
5. Вопросы, которые увеличивают или уменьшают степень виновности подсудимого либо изменяют ее характер и таким образом часто влияют на квалификацию преступления, могут выясняться двумя способами. Если, скажем, предъявлено обвинение в убийстве из корыстных побуждений, то можно в основном вопросе о виновности спросить присяжных, виновен ли подсудимый в убийстве с целью завладения имуществом потерпевшего, а затем, если эту версию выдвигала сторона защиты, поставить частный вопрос: “Если на предыдущий ответ дан отрицательный ответ, то виновен ли подсудимый в убийстве на почве ссоры?” Если же в судебном разбирательстве вызывали споры и вопрос о виновности в убийстве, и вопрос о мотиве преступления, правильнее применить другой метод: в основном вопросе спросить, виновен ли подсудимый в убийстве (не указывая пока квалифицирующего признака), а затем поставить вопрос: “Доказано ли, что подсудимый совершил убийство в целях завладения имуществом потерпевшего?” Разумеется, на этот вопрос присяжные будут отвечать только в случае утвердительного ответа на основной.
6. Среди перечисленных в ч.3 комментируемой статьи названы вопросы об обстоятельствах, которые влекут освобождение подсудимого от ответственности. Истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности, наличие акта амнистии и т.п. не требуют установления каких-либо фактических обстоятельств, и потому вопросы о них не должны ставиться перед присяжными. Иное дело —вопросы относительно таких обстоятельств, освобождающих от уголовной ответственности, как, например, вымогательство взятки либо добровольное сообщение о даче взятки (ст.291 УК РФ). В подобных случаях речь идет об установлении фактических обстоятельств, что входит в компетенцию присяжных заседателей.
Указанные в ч.3 комментируемой статьи вопросы о степени осуществления преступного намерения и о причинах, по которым деяние не было доведено до конца, неразрывно связаны с первым и третьим основными вопросами. Ставя вопрос о доказанности деяния, нельзя избежать указания на то, идет ли речь об оконченном преступлении, покушении или приготовлении. Если деяние не было доведено до конца и вопрос о причинах этого приобретает самостоятельное значение, на его выяснении настаивает кто-либо из участников процесса, этот вопрос следует поставить отдельно. Так, если подсудимый утверждает, что он не стал совершать кражу, поскольку после проникновения в квартиру убедился, что там проживает многодетная семья, вышел на лестничную площадку и уже там был задержан, присяжных можно спросить: “Отказался ли подсудимый от совершения кражи добровольно, хотя имел возможность довести ее до конца?”
8. Наконец, перед присяжными могут быть поставлены вопросы о степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления. Участие в преступлении нескольких лиц должно исследоваться при разрешении вопроса о доказанности события преступления, а конкретные действия каждого из участников — в рамках вопроса о его виновности. Отдельно, если в этом есть необходимость, могут быть поставлены, например, вопросы об осведомленности данного подсудимого о квалифицирующих обстоятельствах, относящихся к другим подсудимым (например, знал ли подсудимый, участвовавший в разбойном нападении, о том, что один из соучастников угрожал потерпевшему ножом).
9. Если подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, образующих реальную совокупность, вопрос о снисхождении должен ставиться в отношении каждого из деяний отдельно.
10. Перед присяжными не могут ставиться вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении вердикта. Однако это не означает, что они должны быть вообще полностью отстранены от юридических аспектов решаемых ими вопросов. В большей или меньшей мере правовые оценки присутствуют во всех ответах присяжных на поставленные им вопросы. Отвечая, например, на первый вопрос — о доказанности деяния, в котором обвиняется подсудимый, присяжные, разумеется, не дают этому деянию юридической оценки. Вместе с тем они признают доказанным не какое-то событие, лежащее вне рамок права, а то, которое по своим объективным признакам носит характер преступления. Поэтому поставленный перед присяжными вопрос должен содержать все фактические признаки, наличие которых, если их признают доказанными присяжные, позволит профессиональному судье расценить это деяние по его объективной стороне как определенное преступление. Еще больше юридических аспектов содержит вопрос о виновности подсудимого. Поэтому присяжные должны быть осведомлены о юридическом значении и последствиях ответов на поставленные им вопросы, Важно, чтобы они осознали суть, смысл и значение юридических норм, лежащих в основе заданных им вопросов, и тех правовых выводов, которые могут быть сделаны на основании их вердикта. Это в решающей мере зависит от качества выполнения своих обязанностей профессиональными участниками процесса.
11. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что недопустима постановка вопросов присяжным заседателям с использованием таких юридических терминов, как “умышленное или неосторожное убийство”, “умышленное убийство с особой жестокостью”, “убийство из хулиганских или корыстных побуждений”, “убийство в состоянии сильного душевного волнения” и т.п. Однако закон не запрещает вовсе использовать юридические термины при постановке вопросов. Необходимо только, чтобы они были понятны присяжным. Среди этих терминов могут быть общеупотребительные слова и выражения, смысловое значение которых одинаково как в законе, так и в обыденной жизни (убийство, кража и т.п.). Понимание других терминов не вызывает особых трудностей, но требует разъяснений в судебных прениях, напутственном слове председательствующего либо замены термина указанием его основных признаков. Например, можно избежать слова “покушение”, сформулировав вопрос примерно так: “Виновен ли подсудимый в том, что с целью кражи товаров проник в помещение магазина и был застигнут там охранником?” Наконец, встречаются сложные, зачастую комбинированные термины, понимание которых требует знания не только закона, но также правовой теории, судебной практики, разъяснений Пленума Верховного Суда РФ. Такую сложную юридическую терминологию необходимо преобразовывать в обычную понятную присяжным речь, но так, чтобы вопрос адекватно отражал суть юридически значимых признаков преступления. Так, если подвергается сомнению умышленное совершение убийства, то вопрос можно поставить примерно следующим образом: “Доказано ли, что подсудимый произвел выстрел с целью убийства потерпевшего (вариант: с целью лишить его жизни)?” Термин “корыстные побуждения” можно заменить, раскрыв в вопросе содержание данного понятия, как это показано в п.5 комментария к настоящей статье.