КОММЕНТАРИИ К ГРАЖДАНСКОМУ КОДЕКСУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ,
ЧАСТИ ТРЕТЬЕЙ
Статья 1199. Право, подлежащее применению к опеке и попечительству
1. Опека или попечительство над несовершеннолетними, недееспособными или ограниченными в дееспособности совершеннолетними лицами устанавливается и отменяется по личному закону лица, в отношении которого устанавливается либо отменяется опека или попечительство.
2. Обязанность опекуна (попечителя) принять опеку (попечительство) определяется по личному закону лица, назначаемого опекуном (попечителем).
3. Отношения между опекуном (попечителем) и лицом, находящимся под опекой (попечительством), определяются по праву страны, учреждение которой назначило опекуна (попечителя). Однако когда лицо, находящееся под опекой (попечительством), имеет место жительства в Российской Федерации, применяется российское право, если оно более благоприятно для этого лица.
Комм. Воробьёва О.В.
1. Комментируемая статья внесла ряд новшеств в регулирование коллизионных вопросов опеки и попечительства российским законодательством. Прежде всего, следует обратить внимание на изменение отраслевой принадлежности коллизионных норм об опеке и попечительстве. До принятия в 1994г. части первой ГК как материально-правовое регулирование опеки и попечительства, так и соответствующие коллизионные нормы были сосредоточены в КоБС (ст.166). С принятием части первой ГК и затем СК материально-правовые нормы об опеке и попечительстве были перенесены из семейного в гражданское законодательство, что вполне логично, поскольку вопросы опеки и попечительства выходят за рамки семейных отношений. Соответственно в СК не были включены и относящиеся к опеке и попечительству коллизионные нормы. В результате образовался законодательный пробел. Комментируемая статья восполняет этот пробел и вслед за изменением отраслевой принадлежности материально-правового регулирования меняет и отраслевую принадлежность коллизионного регулирования вопросов опеки и попечительства.
Регулирование вопросов опеки и попечительства в рамках гражданского, а не семейного законодательства было воспринято и в ряде других стран СНГ, чья законодательная система по-прежнему рассматривает гражданское и семейное право как самостоятельные отрасли права и чье новое гражданское законодательство основано на Модельном ГК для стран СНГ. Следует отметить, что в большинстве стран мира вопрос о месте коллизионных норм об опеке и попечительстве не возникает вообще потому, что семейные отношения не являются там самостоятельной отраслью права и законодательства. Кроме того, в ряде стран были приняты специальные законодательные акты по вопросам МЧП, которые регулируют коллизионные вопросы гражданских отношений с иностранным элементом в широком смысле слова, охватывая гражданские, семейные и трудовые отношения.
Наряду с комментируемой статьей коллизионные, а также юрис-дикционные вопросы опеки и попечительства регулируются нормами Минской конвенции 1993г. (ст.33) и многих двусторонних международных договоров России о правовой помощи. Что касается других многосторонних международных договоров, посвященных данному вопросу (в частности, Гаагских конвенций 1961г. и 1996г., касающихся защиты интересов детей), то Россия в них не участвует.
2. Комментируемая статья является новой и сточки зрения содержания регулирования, отличаясь как от норм КоБС, так и от положений об опеке и попечительстве, включенных в международные договоры России о правовой помощи.
Пункт 1 комментируемой статьи содержит двусторонюю общую норму о том, что вопросы установления и отмены опеки и попечительства должны решаться на основе личного закона лица, над которым устанавливается опека или попечительство (о понятии личного закона см. ст.1195 ГК). Это принципиально новый подход по сравнению с прежним законодательством. КоБС не содержал двусторонней коллизионной нормы вообще. Он исходил из того, что опека и попечительство над российскими гражданами, проживающими за границей, и иностранными гражданами, проживающими в России, должны были устанавливаться в соответствии с российским правом. Таким образом, в качестве базовой нормы предусматривалось правило, основанное на привязке к закону суда.
Переход к применению личного закона при установлении и прекращении опеки и попечительства соответствует современному подходу российского права к решению вопросов, относящихся к личному статусу физического лица, на основе его личного закона как обеспечивающего наиболее тесную связь между лицом и соответствующей правовой системой. Данный подход в целом корреспондирует регулированию этих вопросов в международных договорах России о правовой помощи, хотя полностью не совпадает с ними.
Разница между п.1 комментируемой статьи и положениями международных договоров заключается в том, что и Минская конвенция 1993г., и практически все двусторонние договоры, касающиеся вопросов опеки и попечительства, исходят из привязки к праву страны гражданства физического лица, над которым устанавливается опека, а не к его личному закону. Привязка к стране гражданства определяет как компетенцию органов, правомочных устанавливать опеку и попечительство, так и применимое право. С некоторыми различиями в формулировках и Минская конвенция 1993г., и большинство двусторонних договоров о правовой помощи по общему правилу допускают возможность передачи опеки и попечительства компетентному органу другого договаривающегося государства, если недееспособное или ограниченно дееспособное лицо имеет местожительство, местопребывание или имущество на территории последнего. В таких случаях орган, который принял опеку или попечительство, осуществляет их в соответствии со своим национальным законодательством. Однако многие двусторонние договоры специально оговаривают, что речь идет именно об осуществлении опеки или попечительства, а не об их установлении или прекращении. Согласно этим договорам (с некоторыми различиями в объеме регулирования) орган, принявший на себя опеку или попечительство: а) в вопросе о право- и дееспособности должен руководствоваться правом страны гражданства соответствующего лица; б) не вправе выносить решений по вопросам личного статуса лица, находящегося под опекой или попечительством, хотя может давать согласие на вступление такого лица в брак, требующееся по закону страны его гражданства (договоры с Азербайджаном, Албанией, Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, Киргизией, Кубой и др.).
Хотя по общему правилу ст.1195 ГК личный закон индивидуума — право страны его гражданства, абсолютного совпадения между привязкой к праву страны гражданства и к личному закону нет в связи с наличием в ст.1195 ГК исключений из указанного общего правила. Если говорить о лицах, имеющих гражданство, то эти исключения касаются иностранных граждан, проживающих в России, личным законом которых считается российское право вместо права страны их гражданства (п.3 ст.1195 ГК), а также беженцев, личным законом которых служит право страны, предоставившей им убежище, а не право страны их гражданства (п.6 ст.1195 ГК). В тех случаях, когда имеется предусмотренный п. 3 и 6 ст.1195 ГК фактический состав, но должны быть применены нормы соответствующего международного договора, вопрос об установлении или прекращении опеки или попечительства будет решаться по праву страны гражданства недееспособного или ограниченно дееспособного лица, а предусмотренные ст.1195 ГК исключения из общего правила об определении личного закона применяться не будут.
Законодательство и практика других государств по-разному подходят к выбору права, регулирующего опеку и попечительство. В одних странах вопросы установления и отмены опеки и попечительства решаются по закону суда (Киргизия, Лихтенштейн, Узбекистан), в других — на основе личного закона лица, в отношении которого устаналивается или отменяется опека или попечительство (Австрия, Армения, Белоруссия, Венгрия, Казахстан, Италия, ОАЭ, Португалия, Румыния и др.), в третьих — на основе права страны гражданства недееспособного или ограниченно дееспособного лица (Германия, Греция, Испания, Таиланд, Тунис, Турция, Чехия, Южная Корея, Япония и др.); в четвертых — по закону страны домицилия или местопребывания такого лица (страны общего права, ряд стран Латинской Америки, канадская провинция Квебек и др.).
3. Пункт 2 комментируемой статьи устанавливает специальную норму относительно обязанности лица принять возлагаемые на него обязанности опекуна или попечителя. Такая специальная норма не предусматривалась прежде ст.166 КоБС, но включалась во многие двусторонние договоры России о правовой помощи (с Албанией, Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, Кубой, Монголией, Польшей, Румынией, Чехией и Словакией) и также присутствует в Минской конвенции 1993г. Она отражает необходимость принимать во внимание ту правовую систему, с которой иностранное лицо, назначаемое опекуном или попечителем, имеет наиболее тесную связь, и исходит из того, что такую связь обеспечивает именно отсылка к его личному закону (ст.1195 ГК).
В отличие от п.2 комментируемой статьи Минская конвенция 1993г. и упомянутые выше двусторонние договоры о правовой помощи отсылают к праву страны гражданства лица при определении его обязанности стать опекуном или попечителем. Это означает, что если российский суд назначает опекуном или попечителем иностранное лицо и при этом подлежит применению соответствующий договор о правовой помощи, то вопрос об обязанности принять опеку или попечительство будет решаться на основе права страны гражданства данного лица. Как и при установлении и отмене опеки и попечительства, в таких случаях предусмотренные п. 3 и 6 ст.1195 ГК исключения из общего правила об определении личного закона физического лица не применяются.
Законодательство ряда зарубежных стран также специально регулирует вопрос об обязанности лица принять опеку или попечительство, исходя из того, что он должен решаться на основе личного закона (Армения, Белоруссия, Венгрия, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Румыния) или закона гражданства (Чехия) такого лица.
В связи с регулированием вопросов, касающихся личности опекуна (попечителя), следует отметить еще одно отличие Минской конвенции 1993г. и некоторых двусторонних договоров России о правовой помощи (с Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, Кубой, Монголией, Польшей, Чехией и Словакией) от комментируемой статьи. Указанные международные договоры содержат ограничение относительно личности опекуна или попечителя, в силу которого опекуном или попечителем гражданина одной договаривающейся страны может быть назначен гражданин другой договаривающейся страны, если последний проживает на территории страны, где должны осуществляться опека или попечительство. Комментируемая статья подобного ограничения не содержит.
4. Пункт 3 комментируемой статьи устанавливает, праву какой страны подчиняются отношения между опекуном (попечителем) и подопечным. По существу, речь идет о том, каким образом осуществляются опека или попечительство после их установления. Это еще одна специальная норма, которая не предусматривалась ст.166 КоБС, но присутствует в Минской конвенции 1993г. и ряде двусторонних договоров о правовой помощи (с Азербайджаном, Албанией, Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, Грузией, Киргизией, Кубой, Латвией, Литвой, Молдавией, Румынией, Чехией, Словакией, Эстонией).
В качестве основного правила п.3 комментируемой статьи предусматривает привязку к праву страны, учреждение которой установило опеку или попечительство. Эта норма полностью совпадает по содержанию с аналогичным положением, содержащимся в упомянутых выше международных договорах о правовой помощи. Рассматриваемая привязка не связывает непосредственно выбор права, регулирующего отношения между опекуном (попечителем) и подопечным, с личным законом или гражданством одного из участников отношений либо с их местожительством. Тем не менее фактически во многих случаях такая связь проявляется при определении условий, при которых суды или иные компетентные учреждения той или иной страны правомочны устанавливать или отменять опеку или попечительство, осложненные иностранным элементом. Обычно такие факторы, как наличие гражданства соответствующей страны или места жительства в ней иностранного лица играют решающую роль. Этим косвенно обусловливается связь между гражданством или местожительством лица, находящегося под опекой (попечительством), и правом, регулирующим отношения между ним и опекуном (попечителем). Этого, однако, не происходит, если законодательство не связывает компетенцию своих учреждений по установлению или отмене опеки (попечительства) с указанными факторами.
В силу того что по общему правилу опека и попечительство в России назначаются и отменяются во внесудебном порядке, разд.V ГПК не содержит процессуальных норм по данному вопросу. Однако, имея в виду тесную связь между установлением опеки (попечительства) и признанием лица недееспособным или ограниченно дееспособным, есть основания полагать, что условия, при которых российские учреждения компетентны устанавливать опеку (попечительство) при наличии иностранного элемента, должны быть аналогичны условиям, предусмотренным абз.2 п.2 ст.403 ГПК для определения юрисдикции российских судов в отношении признания лица недееспособным или ограниченно дееспособным. Это означает, что лицо, в отношении которого устанавливается опека (попечительство), должно быть либо российским гражданином, либо иметь в России место жительства.
Что касается международных договоров России о правовой помощи, то, как уже отмечалось, многие из них прямо предусматривают, что установление и прекращение опеки или попечительства входит в компетенцию учреждений той страны, гражданином которой является недееспособное или ограниченно дееспособное лицо. Соответственно в большинстве случаев и отношения между опекуном (попечителем) и подопечным, подпадающие под действие договора о правовой помощи, окажутся подчиненными праву страны гражданства подопечного. Исключением может быть сравнительно редкая ситуация, когда отношения между опекуном (попечителем) и подопечным подпадают под действие договора о правовой помощи, но опека (попечительство) была правомерно установлена в третьей стране. Хотя эта третья страна не имеет отношения к данному договору, именно ее право должно применяться к рассматриваемым отношениям.
Наряду с общим правилом о выборе права, регулирующего отношения между опекуном (попечителем) и подопечным, п.3 комментируемой статьи устанавливает также специальную альтернативную норму о применении российского права. По сравнению с общим правилом она имеет ограниченный характер, поскольку для ее применения требуется наличие одновременно двух условий: лицо, в отношении которого опека или попечительство были установлены за границей, должно иметь в России место жительства, и при этом российское право является для него более благоприятным. Данное изъятие из общего правила сделано в интересах подопечного. Аналогичное правило существует в законодательстве стран, воспринявших соответствующие нормы Модельного ГК для стран СНГ (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Узбекистан), а также в некоторых других странах (например, в Венгрии).
Что касается Минской конвенции 1993г. и двусторонних договоров о правовой помощи, то они рассматриваемого изъятия из общего правила в интересах подопечного не содержат. Соответственно в случаях, когда отношения между опекуном (попечителем) и имеющим в России местожительство лицом, над которым опека (попечительство) установлена за границей, подпадают под действие международного договора, изъятие в пользу российского права не применяется.