AZ-libr.ру

       [6.9.1937, Сегеж, Карело-Финская АССР — 1.10.1974, Переделкино]
       — поэт, сценарист.
       Родился в семье военного инженера-строителя.
       В 1939 семья Шпаликов переезжает в Москву. 1941-43 — эвакуация в Киргизию. После возвращения в Москву Шпаликов учится в школе, в 1947 районным военкоматом направляется в Киевское суворовское военное училище. Там Шпаликов начинает писать стихи. В автобиографии Шпаликов называет своей первой публикацией «Два стихотворения» (республиканская украинская газета «Сталинское племя» от 26 июня 1955). Сохранилась авторецензия в дневнике Шпаликова: «Я сегодня стал литературой / Самой средней, очень рядовой». В 1955 после окончания суворовского училища Шпаликов направлен в Московское краснознаменное военное училище имени Верховного Совета. 1 нояб. 1955 в газете «Сталинское племя» публикуется подборка стих, под общим названием «Лирические стихи». Прижизненная библиография дошедшей до печати поэзии Шпаликова, судя по всему, исчерпывается этими двумя публикациями.
       В 1956 после тяжелого ранения в ногу Шпаликова признают негодным к военной службе.
       В 1956-57 он учится на сценарном факультете ВГИКа. Первые работы Шпаликова как сценариста сразу замечены: молодые режиссеры М.Хуциев, Г.Данелия снимают фильмы по его сценариям. Свобода и непосредственность героев была принята не сразу: картина по сценарию Шпаликова «Застава Ильича» (1963) не понравилась Н.С.Хрущеву, который вернул фильм на доработку.
       В 1964 Шпаликов пишет сценарий лирической комедии «Я шагаю по Москве». Кинофильм подкупает простотой и выпуклостью поэтического языка — юность, любовь, внезапный летний дождь, проносящиеся за окном машин пейзажи, играющие дети — все эти детали обычной жизни становятся родными и близкими. Стихотворения, ставшие текстами песен, на первый взгляд слишком безыскусны. Понимание объемности этой простоты приходит позже: простота оборачивается жизненной правдой, доступной настоящим художникам слова. Шпаликов писал стихи, которые не были рассчитаны на многотысячные стадионы «поэтов-эстрадников»: в их рамках ему становилось тесно.
       Трудно сказать точно, какое место занимала поэзия в жизни Шпаликова. С одной стороны, он охотно включал в свои сценарии песни собственного сочинения, с другой — судьба этих стих, его мало волновала. Так, шуточная песня на стихи Шпаликова «У лошади была грудная жаба...» (1959) долгое время приписывалась А.Галичу и им исполнялась: «У лошади была грудная жаба, / Но лошадь, как известно, не овца, / И лошадь на парады приезжала / И маршалу об этом ни словца». Друзья также воспринимали поэзию Шпаликова как стихотворные опыты, поэтому до нас дошло так мало стих, поэта.
       Успех фильма «Я шагаю по Москве» навсегда определил амплуа Шпаликова, что с горечью отмечал поэт: «И поневоле индивид / Живет, закован фильмой». В поздних стихах поэт не скрывает желания сбросить эти оковы пусть даже ценой собственной жизни: «Басом, тенором — все мне одно, / Хорошо пароходом отпетым / Опускаться на светлое дно / В мешковину по форме одетым. / Я затем мешковину одел, / Чтобы после, на расстоянье, / Тихо всплыть по вечерней воде / И услышать свое отпеванье» («Отпоют нас деревья, кусты...», дек. 1973). Смерть для Шпаликова — это выбор вне выбора: важно сделать его самому. Уйти из жизни из некоего «ноздревства» для поэта было неприемлемо: «Я эту люблю жизнь, / Дни люблю пить, / Буду сухарь грызть / И все равно — любить / Даже без рук и ног, / И с пустотой впереди / Я б добровольцем не смог / В небытие уйти». («Я эту люблю жизнь», 1950-е).
       Среди сохранившихся стихотворений Шпаликова преобладают стихи-посвящения, стихи-письма. Тема разлуки с близкими занимала большое место в его поэзии. Не судьба или смерть, а «обычные» причины разлучают людей: «Меняют люди адреса, / Переезжают, расстаются, / Но лишь осенние леса / На белом свете остаются». Это самое печальное, что гложет душу: «И без тебя повалит снег, / А мне все Киев будет сниться. / Ты приходи, хотя б во сне, / Через границы, заграницы». («Чего ты снишься каждый день...», 29 окт. 1974).
       Принципиальной для стихов-песен Шпаликова является тема пути. Для лирического героя сам путь, движение — способ знакомства с миром: «А я иду, шагаю по Москве, / И я пройти еще смогу / Соленый Тихий океан, / И тундру, и тайгу».
       В поздних стихах лирический герой приходит к осознанию того, что живет в плену своих романтических грез, но продолжает идти по жизни, узнавать ее, хотя готов к печальному итогу: «Ах, улицы, единственный приют, / Не для бездомных — / Для живущих в городе. / Мне улицы покоя не дают, / Они мои товарищи и вороги. / Мне кажется — не я по ним иду, / А подчиняюсь, двигаю ногами, / А улицы ведут меня, ведут, / По заданной единожды программе. / Программе переулков дорогих, / Намерений веселых и благих». («Ах, улицы, единственный приют...», дек. 1963).
       Сведения о последних годах жизни поэта отрывочны. По свидетельству драматурга А.М.Володина, в течение 2-3 лет, спиваясь, он «постарел непонятно, страшно». Шпаликов испытывал постоянные финансовые затруднения, но продолжал писать стихи на обрывках бумаги, квитанциях, на телеграфных бланках: «В январе уже тепло, / И пускай мороз, но солнце / Посылает божий стронций / На оконное стекло. / Прижимаюсь лбом к стеклу, / Рожей радуюсь теплу!» («В январе уже тепло...»).
       В 1974 Шпаликов делает попытку вернуться в кинематограф, бросает пить и садится за сценарий фильма «Девочка Надя, чего тебе надо?». Сценарий был изначально «непроходной», в нем говорилось о комсомолке Наде с успешной партийной карьерой, которую поиски правды толкают на самосожжение. Шпаликов отправляет свой сценарий в Госкино и, не дожидаясь ответа, на даче в Переделкине кончает жизнь самоубийством. Драматург Г.Горин собрал бумаги Шпаликова и спрятал их до приезда властей.
       Широкий интерес к поэзии Шпаликова возникает в 1990-х. В 1995 появляется подборка стихов в антологии «Строфы века» (сост. Е.Евтушенко). В 1998 выходит сборник Шпаликова в Екатеринбурге, в 2000 — в Москве. В этих книгах собраны стихи и проза, дневниковые записи и сценарии, но в автоэпитафии Шпаликов дал свой «гамбургский» счет сделанного им: «Не сделавший и половины / Того, что мне сделать должно, / Ногами направлен к камину, / Оплакан детьми и женой».

Литература и другие источники информации