AZ-libr.ру

       [1887, с.Старохоперское Балашовского у. Саратовской губ.— 1939]
       — поэт.
       Родился в бедной крестьянской семье, был батраком, переплетчиком, скитался по стране, учился в народном университете им. А.Л.Шанявского, с 1913 — член РСДРП, активный участник революционного движения, в 1918—28— сотрудник редакции «Правды». В марте 1936 Филипченко был незаконно репрессирован, а в 1939 его жизнь оборвалась.
       Первое стихотворение Филипченко «С работы», опубликованное в 1913 в «Правде», стало программным для его поэзии. Оно начинается со слов, обращенных к праздно гуляющим дамам и кавалерам, к свадебному поезду, к кортежам погребальным и триумфальным: «Посторонитесь, рабочий идет...» Ежедневный адский труд рабочих, их ежедневное шествие «по Кругам Испытания» Филипченко сравнивает с испытаниями Данте в загробном мире. Несмотря на все адские испытания, ни один рабочий не погиб; в этих испытаниях все они только теснее сплотились, почувствовали свою мощь как добрые «атланты труда»; пока они никому не угрожают: «Идут с наростами пыли, как грима, / Из каменоломен — атланты труда, / Гладиаторы глыб, / Жилистые, огрубелые раз навсегда, / Мускулистые, рослые, с добрым оскалом улыб». И во всем своем последующем творчестве, особенно в стихах и поэмах периода Октябрьской революции и Гражданской войны, Филипченко будет главным образом гиперболически изображать и воспевать «Пролетарьят» (с большой буквы) как Творца новой жизни и новой эры, как строителя грядущего «Храма... Демократии в необъятной России» и «вселенского Храма» Труда на всем «Шаре Земном», вышедшего, подобно самому поэту, олицетворяющему Пролетарьят, «из последнего круга Дантова ада... поэтом и зодчим», юным и здоровым, полным физических и творческих сил, широкоплечим «высоким витязем» с сердцем Прометея, оптимистически смотрящим в Грядущее всего человечества. «Нечистые», то есть трудящиеся, в «Мистерии-буфф» Маяковского по подсказке поэта провозглашают: «Мы сами себе и Христос и Спаситель!». В поэзии Филипченко люди Труда поставлены на место Бога-Отца, сотворившего мир. В «Поэме Славы» он говорит о том, что в Начале Творенья было не божественное Слово, а Труд: «Благословен Труда приход, / Его ступня легка, легка, / Благословен из рода в род / На все века, века. / Трудятся вечные светила. / Трудом вселенные рождаются, живут. / В истории миров одно, одно лишь было / Творенье. Созиданье, Труд. / В Начале был его раскат, / Звучанье, гуд, / Жми крепче руку брату / На мирный Труд».
       В воспевании вселенского Труда, его бытийной и творческой значимости Филипченко предстает поэтом романтического склада, устремленным к общечеловеческому идеалу — Храму Труда, Творчества, Демократии, Братства. Эта устремленность к высоким идеалам Грядущего была свойственна не только Филипченко и другим пролетарским поэтам, но и всей революционно-романтической поэзии 1917-21, включая Маяковского, Хлебникова, Брюсова, Блока, Клюева, Есенина и др. поэтов, в творчестве каждого из которых эти идеалы имели свои индивидуально-личностные и типологические особенности. В романтических идеалах Филипченко, пожалуй, с наибольшей художественной выразительностью, чем у других пролетарских поэтов, дало знать пробуждение личностного и творческого самосознания у простых трудящихся людей, потянувшихся к знаниям, образованию и просвещению. Цель человека Труда, по словам Филипченко, бытийно грандиозна и космична: «Мы вместе, вместе за предел земного, / Готовы вместе сделать первый шаг, / А цель — Искусство, Знание вне Бога, / Братанье чрез борьбу с Стихиями для благ». При достижении этой цели родится «Совместный Человек», который «лицо изменит мира». Ростки такого «Совместного Человека» были в творческой личности самого Филипченко, стремившегося приобщиться к общечеловеческой литературе, мифологии и культуре, использовавшего в своей поэзии античные и библейские образы, часто вспоминавшего картину дантовского ада, знакомого с творчеством поэтов новейшего времени. В.Брюсов, отметив недостатки первого сборника Филипченко «Эра Славы», вместе с тем увидел в талантливом рабочем человеке настоящего поэта, причем, как подчеркнул мэтр, «нового поэта», стихи которого обнаруживают знакомство их автора с произведениями Уитмена, Верхана, Ницше, Фета, Бальмонта, Блока, «а также Андрея Белого и некоторых из наших футуристов».
       Рисуя в своей романтической поэзии устремленность к высоким идеалам будущего, раскрывая потенциальные творческие возможности лучших людей труда, Филипченко вместе с тем не видел или, находясь в романтическом экстазе, закрывал глаза на реальный облик трудовой массы, на ее косность и непросвещенность, на характер новой, советской государственности, которая после революции будет стремиться не столько к развитию личностного, свободного и творческого потенциала трудового человека, сколько к его идеологическому и репрессивному подавлению. В числе многочисленных жертв этих репрессий, направленных против лучших людей, окажется и сам Филипченко. Не позволила пролетарскому поэту увидеть трагическое будущее и его уверенность, что человек Труда может построить Храм Грядущего «вне Бога» и без Христа. А.Блок в поэме «Двенадцать» показал, что революционная «свобода... без креста», без идеала христианской любви, которая пробуждается только у одного из апостолов нового мира — у красногвардейца Петрухи, чревата трагическим будущим, трагическим характером новой, безбожной державности. Возможно, что в 1930-е и Филипченко осознал трагическое крушение своих идеалов, но это осознание, если оно было, не получило, вероятно, своего поэтического выражения. По сообщению 3.Паперного, последние восемь лет своей жизни Филипченко с увлечением работал над большой поэмой «Марш мира», но она после ареста поэта тоже погибла, не сохранилась.

Литература и другие источники информации