AZ-libr.ру

       [30.9.1937, пос.Териберка Мурманской обл.— 28.11.1995, Мурманск]
       — поэт, переводчик, публицист.
       Сын легендарного командира партизанского отряда «Большевик Заполярья» (одного из двух, действовавших на Кольском Севере) Александра Смирнова. Жил с родителями в Умбе, Никеле, Коле, Мончегорске, среднюю школу окончил в Мурманске. Окончил Кировский горный техникум. Работал на лесосплаве, в геологоразведочных экспедициях на Ангаре, в Якутии, Хабаровском крае. Окончил Литературный институт им. А.М.Горького (1965), где занимался в семинаре Сергея Смирнова.
       С 1965 жил в Мурманске, работал на областном телевидении, а в последние годы жизни — в газете «Мурманский вестник». Как переводчик познакомил русского читателя с поэзией первой саамской поэтессы, писавшей на родном языке,— Октябрины Вороновой.
       В 1978-м Смирнов первым из писателей-уроженцев Кольского Севера стал членом СП СССР (с 1991 — России).
       Первые поэтические публикации Смирнова состоялись на рубеже 1950-60-х, а дебютная книга «Таежные маяки» увидела свет в Мурманске в 1962. Как писал критик, в этой книге «много наивного, ученического, далекого от самостоятельности. Однако в искренности тем давним стихам не откажешь...» (Миланов А.— С.3). Это же отличало и второй поэтический сборник Смирнова — «Жизнь, которой живу» (1966). По словам Г.Рудакова, установить контакт с читателем автору «...помогает достоверность поэтической интонации, эмоциональность, взволнованность его стиха, берущая начало не в книжных образах, а в самой жизни...» (Рудяков Г.— С.220). Своеобразие книги заключалось в «...простоте, искренности и в драматической ноте, пронизывающей почти каждое стихотворение...» (Лявданский Э.— С.112).
       Разговор о сути поэтического ремесла возникает неожиданно в стихотворении «Шаман» — внешне, казалось бы, далеком от этой темы. Поэт сравнивает себя здесь с шаманом. Аналогия уместная и достаточно точная: поэт действительно похож на шамана, а стихи с их четко выдержанным ритмом, рифмами — сродни заговорам, способным врачевать раны, если не телесные, то душевные — во всяком случае. Поэтому так же, как шаман, пишет Смирнов, «я хворь гоню, залечиваю раны». Как отмечал М.Тарасов, «это стихи не только о силе поэтического слова и о доверии людей к нему. Оправдать это доверие, завоеванное... предшественниками — вот мысль, одухотворяющая стихотворение...» (Тарасов М.— С.154).
       Целый цикл произведений Смирнова посвящен Поморью — миру, откуда он сам происходит, где он рос, где прошли его детство и юность. Поморы — народ особый, с устоявшимся, вековым традиционным укладом, специфическими привычками, собственным языком. Смирнов — часть этого мира, и свой поэтический космос он строит как истый помор: основательно, в соответствии с традиционными привычками и жизненными установлениями этих людей.
       От мира, который создает поэт, рассказывая о своем родном крае, исходит тепло. Особый душевный климат, человеческая теплота и чистота согревают все вокруг, даже погоду. Этим теплом проникнуты многие стихи поэта, собранные в книгах «Поморье» (1974), «Поветерье» (1981), «Взводень» (1982), «Побережник» (1987). Мир этих стихов населен множеством реальных, действительных и, что очень важно, если мы говорим о художественном слове, зримых деталей хорошо знакомой автору жизни. Так, в стихотворении «Перевозчик» он рассказывает о поморском селе, которое пополам разделила река, получилось «двадцать изб — на одной стороне, остальных двадцать изб — на другой». Эта, на первый взгляд, всецело бытовая, житейская подробность, вынуждающая лирического героя мотаться по водной глади от одного берега к другому, вместе с тем и глубокий худож. образ, за которым таится очень непростая проблема. Это и указание (пусть и непрямое) на разделенность и раскол, который принесла на землю богомольного Поморья советская эпоха. С одной стороны, новая власть — сельсовет, с другой — власть духовная, вечная — церковь.
       Но «мы все ж отцовской верою крепки». И хотя «за стеклами, где свет горел когда-то, навечно поселились тишь и мгла», все равно — «Божий храм, величественный, строгий, главу подняв, над поймой воспарил».
       В процитированном стих, речь идет об умирающей деревне — обезлюдевшей, пустой. И храм здесь такой же — заброшенный, забытый людьми. Деревня эта видится некой «последней чертой», за которой — иная жизнь, и — смерть привычного поморского уклада. А началось это умирание с момента, когда храм перестал быть храмом. Духовная опора долгой жизни деревни — православная вера. Об этом поэт и пытается сказать: «А этим бы домам в дымы рядится. / И жить да жить наперекор векам / В Мезени, Холмогорах, Золотице — / По северным поморским берегам... / Деревни по музеям помещая, / Мы все ж отцовской верою крепки. / Смотрите! Никому не помешает / Знать, что бывали выше потолки... («Малые Корелы»).
       Как отмечал Э.Лявданский, Смирнов показывает своеобразные, индивидуальные черты Кольского края, для него «важно... оставить зафиксированными в поэтическом слове его необычность и красоту: полночное солнце в летнюю пору, снежные холода и метели в июле. Здесь особенно остро переживается внутреннее родство человека с природой и людьми» (Пантелеева Л., Лявданский Э.— С.73). Это родство находит свое отражение в народной лексике — местных, поморских диалектных словах, которые поэт использует в стихах — «красень», «побережник». В стихотворении «Красень» поэт не просто любуется звучанием слова («Красень! — Даже слово-то из лета»), но использует и связанную с ним примету, которую сообщает ему бабушка-поморка: «Завтра день, однако, будет ясен. / Погляди-ко, нонь какая красень, / Горизонт-то — / Будто-то бы расцвел...»
       Верный традиции предков, Смирнов несколько лет ходил в море, но морских стихов у него не много. Как сам он писал позднее: «Не всех мальчишек-поморов обязательно тянет в море. Так случилось со мной. Я окунулся в земные проблемы, в геологию. И лишь спустя годы, когда познакомился с капитаном и поэтом Борисом Романовым, мне ясно представилось, сколько я потерял! Я до сих пор помню стихи Романова: "и поцелуи не потушат огонь соленый на губах..." И так я завидовал людям, которые пробовали эту "морскую соль", что однажды плюнул на редакторское кресло ТВ и ушел в море...» (Мурманский вестник. 1996. 6 янв.) И начались стихи о море и морской работе, которые сам автор называл «солеными».
       Лирический герой Смирнова — охотник, рыбак, влюбленный в лес, природу, приносит этот мир с запахом костра и еловых веток с собой — на корабль, «в коробку из железа». Вживается, врастает в новую жизнь, новое, неизведанное пространство — как дерево в стихотворении «Корабль» (сборник «Круги земли», 1971), которое «вдруг оторвали от земли». Вокруг — вода, все вокруг незнакомо и чуждо. Но и здесь, «за сотни миль от рощ и пожен», надо жить. И он — живет, постепенно привыкая к существованию в «коробке из железа», он «в палубу пускает корни». Новый мир становится понятней, родней. А лес, что все снится по ночам герою, меняется, в этом лесу «плещут волны теплых веток, / качая солнце в небесах. / И терпкий горьковатый ветер / гудит в зеленых парусах...»
       Море для Смирнов лишь повод, чтобы рассказать о людях, о родной земле, используя при этом несколько иной, необычный ракурс зрения. Его родство с природой Кольского Севера очевидно по мн. его стихам. Поэт — «уроженец здешних мест, ощущает себя в Заполярье не гостем, не наблюдателем, но соучастником всего происходящего. Им остро переживается внутреннее родство с природой и людьми...» (Пантелеева Л., Лявданский Э.— С.72.)
       Заветные слова которыми руководствуется поэт в общении с природой, звучат в стих. «Тайбола»: «Мы друзья с любым лесным зверьем...» Поэт не отделяет себя от мира животных и птиц, сознает себя его частью. Особенное внимание — травам и цветам. «Подорожник», «Зверобой», «Иван-чай» — название поэтических произведений о соответствующей траве: не только о внешнем ее облике, но и о лечебных свойствах.
       Поэт не приемлет наступления на этот понятный и близкий ему мир города, цивилизации. К этому противостоянию Смирнов обращается в стихах неоднократно: «А здесь — ни голоса, ни выстрела. / Куда ни глянешь — снег да лед. / И только бешено в транзисторе цивилизация орет...» («Опять по сопкам ветер злится...»). «Цивилизацию» приносит в лес человек: обремененный достижениями НТР, он способен навредить — слишком неосторожен, невнимателен к тому, что, по сути, составляет условие собственной его жизни — лесу, воздуху, воде. Итог такого отношения — умирает лес, исчезают редкие животные, мелеют реки.
       Естественное желание в этой ситуации — встать на защиту, помочь миру зверей выстоять, выжить. Этот мотив, пожалуй, главный в стихах Смирнова о природе: «Лес манит нас своей красотою, которую нам выпало беречь» и «Пусть я буду скуп не по годам, / но вот это золото лесное / никому на свете не отдам!» («Русское золото»).
       Взаимоотношения человека и природы — эта тема становится одной из основных в последнем прижизненном сборнике Смирнов «Поклонный крест» (1993). «Поэта тревожит, что люди часто теряют живую взаимосвязь с природой, наносят ей непоправимый вред и порою не замечают, как сами утрачивают духовность... теряя и отзывчивость, и сострадание, и сочувствие...» — писал С.Питиримов (Питиримов С.- С.4).
       Часть «Поклонного креста» составили «Кольские старины» — стих., рассказывающие о наиболее ярких событиях дореволюционной истории Кольского края. Поклонный крест — крест, к которому приходили поморы перед выходом на промысел. Но у Смирнов такой крест — это многоплановый образ. Как отмечал П.Федоров, самое важное, к чему призывает автор — «не быть Иванами, не помнящими родства. Каждый из нас должен найти на этой земле свой поклонный крест, иначе жизнь теряет свое драгоценное духовное начало...» (Федоров П.— С.3).

Литература и другие источники информации