AZ-libr.ру

       [16.3.1970, Москва]
       — прозаик, публицист.
       Сын служащих: отец — инженер-конструктор, мать — редактор. Детское чувство одиночества (безотцовщины при избалованности материнской любовью) утолилось книгами, рано заменившими общение. Первая русская книга, прочитанная в 13 лет,— «Униженные и оскорбленные» Достоевского. Книги, особенно Достоевский, Платонов, «ранили» всякий раз своей особенной правдой о человеке. Они научили восприимчивости, способствовали формированию мировоззрения писателя.
       После окончания средней школы Павлов работал грузчиком и разнорабочим; весной 1988 был призван в армию — во внутренние войска МВД СССР. Службу проходил в конвойных частях Туркестанского военного округа (начал служить в Ташкенте, закончил в Северном Казахстане). Опыт службы охранником карагандинских лагерей (моральные уродства, унижения, жестокие избиения, закончившиеся травмой головы и госпитализацией в карагандинскую «психушку»), на долгие годы определил «большую тему» Павлов, его мироощущение: «Жизнь человека изначально трагична перед образами смерти и в окружении непроницаемой космической черноты... Душа и сознание принуждают нас искать гармонии, мы ищем способы как бы запахнуть мир и осмыслить его, чтобы превратить его пустоту в дом» (Писательская анкета «XX век: вехи истории — вехи судьбы» // Дружба народов. 1999. №9). Вернувшись из армии (с ложным «психическим диагнозом») оказался в 20 лет выброшен из жизни, с «клеймом», которое позволило устроиться только на работу вахтера. Но оставшаяся позади жизнь понуждала разобраться в ней — так появились первые записи. Читая «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, публиковавшийся в то время в «Новым мире», Павлов наткнулся на описание «Карабаса» — того самого лагеря, где он служил,— и приступил к рассказам о Карабасе современном.
       В 1990 поступил в Литературный институт им. А.М.Горького на заочное отделение (семинар прозы). Тогда же в белорусском молодежном журнале «Парус» (1990. №10) были опубликованы первые рассказы из цикла «Записки из-под сапога». Но подлинным началом писательской судьбы можно считать публикацию в журнале «Литературное обозрение», имевшем в ту пору миллионный тираж, лирического цикла «Караульные элегии» (1990. №8). «Караульные элегии», «Записки из-под сапога» и цикл рассказов «Правда Карагандинского полка» впоследствии стали частями «Степной книги» (1998), где писатель творчески переживал армейскую, конвойную свою и чужую жизнь, выражая ее в трагических, драматических и лирических формах целостного повествования.
       Из того же автобиографического корня вырос сюжет первого романа Павлова «Казенная сказка». Опубликованный в «Новом мире» (1994. №7), он принес писателю известность и впоследствии выдержал 3 издания. Роман сразу же попал в шорт-лист Букеровской премии за 1994, что и послужило началом литературных споров о творчестве Павлова — с признанием одними и жестким неприятием др. критиками. Часть либеральных критиков указывали на «вторичность», «несамостоятельность», «чернушность» Павлова. Правая, «консервативная» критика отмечала, что «Казенная сказка» — «произведение в творчестве писателя центральное <...>. Образ самого капитана Ивана Яковлевича Хабарова, такой живой и теплый, безусловно, принадлежит к образам классическим, потому как в его индивидуальности столько общего, что мы такими вот героями всегда и меряем свою национальную жизнь — как пушкинским комендантом крепости Иваном Кузмичем Мироновым, как толстовским Платоном Каратаевым, как солженицынским Иваном Денисовичем <...>. И за это право говорить в своем творчестве о простых душах Олег Павлов должен сегодня бороться» (Кокшенева К. Больно жить. О прозе Олега Павлова // Революция низких смыслов. М., 2001. С.162).
       Сам писатель не считает себя «разоблачителем» армейской жизни. Армия для него — это большая и трагическая «тема» современной русской литературы, она является живой составляющей современной жизни с ее войнами, проблемами, в которые втянуты тысячи людей. В «Казенной сказке» он рассказал о типичной жизни, о столь же типичной смерти и незаметном подвиге капитана Хабарова.
       Рассказы Павлова публиковались в «Новом мире», «Октябре», «Литературной газете». Критикой особенно отмечены «Митина каша» (Новый мир. 1995. №10) и «Конец века» (Октябрь. 1996. №3). Последний выделяется новой для Павлова пронзительной интонацией христианской жалости к выброшенному на дно жизни человеку (Павлов делает акцент не на грязи и уродстве героя-бомжа, а на первоначальном, неискаженном облике человека Божия).
       Роман «Дело Матюшина» (Октябрь. 1997. №1-2) продолжил размышления писателя о «казенном», «запертом» человеке. Критика вновь резко разошлась в оценках. Н.Елисеев заявлял: «О. Павлова волочит, тащит за собой инерция великой, но мертвой традиции. Народническая традиция Глеба и Николая Успенских, последним вершинным достижением которой был Андрей Платонов, а эпигонами, правда, очень талантливыми эпигонами,— деревенщики, ныне мертва. Народнический пафос бухает в пустоту. Страдания и многотерпеливость русского народа нынче как-то не убеждают». (Елисеев Н. Пятьдесят четыре // Новый мир. 1999. №1. С.191). Напротив, критики, полагающиереалистическую традиции живой, плодотворной, увидели в творчестве Павлова ее реальноеи яркое воплощение, подчеркивая, что Павлов «пишет не характер и судьбу. Он пишет органику рода. Или ее отсутствие, если род прерван, стерто начало и оставшаяся пылинкатщится продолжить себя и тем сохранить» (Борисова И. Схлест // Дружба народов. 1997. №2). В романе, задуманном как история преступления и наказания главного героя (Матюшина), акцент сделан на истории его преступления, истории его «дремотного сознания», и «жизни взаперти»,— полагают К.Кокшенева, М.Ремизова, усматривая в особенном «вязком», «тяжелом» стиле писателя влияние А.Платонова и А.Солженицына. Разделяя это мнение, критик А.Агеев расставляет свои акценты: «У Павлова эта речь натужно и грубо стилизована, и рождается из нее образ отталкивающе-фальшивый, насквозь литературный — этакий гибрид странствующих идеалистов Платонова и солженицынского хитроумного "простеца" Ивана Денисовича» (Самородок, или Один день Олега Олеговича // Знамя. 1999. №5. С.176).
       В 1999 писатель погружается в мир своего детства и юности, публикуя в журнале «Октябрь» (№10) повесть «Школьники», а в 2001 — роман «В безбожных переулках» (Октябрь. № 1). В «Школьниках» детский страдательный опыт (неумение мальчишки «жить в коллективе», его «отдельность») вплетаются в более общую картину — судьбы семьи, страны. «Павлов, при том, что естественно,— пишет М.Ремизова,— не может не демонстрировать свой (детский) внутренний мир, занимает достаточно отстраненную позицию, глядя одновременно как бы изнутри и снаружи...» (Можно ли полюбить пионера-героя // Независимая газета. 1999. №212). Это же качество повествования «В безбожных переулках» выделили П.Басинский: «В повести (сам автор считает ее романом.— Прим. ред.) Павлова много таких жестоких подробностей "безбожных переулков", в которых плутает душа маленького героя. На первый взгляд это всего лишь частная душевная биография. В последней своей вещи Павлов всячески удерживался от нравственных обобщений, от символической многозначительности, сфокусировав ее только в названии. Но, может быть, именно поэтому повесть и дышит свободно и читается с трепетом, будто твоя собственная биография?» (Переулок — не тупик // Новый мир. 2001. №8).
       За повесть «Карагандинские девятины» (Октябрь. 2001. №8) Павлов, с одной стороны, был удостоен Букеровской премии, с другой — подвергнут резкой критике Н.Переяслова: «...более точного определения, чем "пасквили" для того, что делает в своей "армейской прозе" этот писатель, трудно и придумать» (Переяслов Н. «Баланда» о солдате // Октябрь. 2002. №6. С.171).
       Павлов — яркий публицист. Им написано несколько десятков публицистических статей, литературно-критических работ (о проблемах «новой прозы» 1990-х, «новом реализме» и др.): следует выделить большое эссе «Метафизика русской прозы» (Октябрь. 1998. №1), где Павлов определяет сущность русского реализма как свободное и органическое дыхание русской литературы (а не борьбу идей или идейность как таковую), отмечает родовые черты традиционного реалистического понимания мира, невозможного без высокого смысла, идущего от Православия; а также «Русские письма» (Москва. 2000. №2-3), где реальные письма русских людей (из Личного фонда А.И.Солженицына) были прокомментированы писателем в контексте историческом, социальном и нравственном. Эссе о творчестве Платонова, Пришвина, Солженицына, Шаламова, лагерной прозе и совр. русских писателях вошли в циклы «Классики и современники» и «Метафизика русской прозы». В публицистических циклах «Дневник больничного охранника» (Огонек. 1995. №12; 1996. №1,3; 1997. № 3,4,6,7,8) и «Нелитературная коллекция» (Октябрь. 1997. № 6, 10) Павлов ставит остро социальные темы о подавлении, угнетении «простого человека», обращает внимание на вопрос о «бездомности» (буквальной и метафизической) современного человека. Литературную критику писателя также выделяет полемическая острота — статьи печатались на страницах «Московских новостей», «Независимой газеты», «Литературной газеты», «Литературной России», «Учительской газеты», «Дня литературы», «Завтра», «Книжного обозрения» и стали заметным явлением в литературной жизни последнего десятилетия XX в.
       Сочинения Павлова переводились на английский, китайский, итальянский и словацкий языки.
       Павлов — лауреат литературной премии «Нового мира» (1995), «Октября» (1997, 2002) за лучшую публикацию прозы, лауреат Букеровской премии 2002 за произведение «Карагандинские девятины, или Повесть последних дней».

Литература и другие источники информации