AZ-libr.ру

       [16(29).7.1907, с. Покровское Семеновского уезда Нижегородской губ.— 1938, в заключении; точная дата смерти и место захоронения неизвестны]
       — поэт.
       Родился в семье учителей. В 1910 переехал вместе с родителями в с.Дьяково, где прожил до 1922, затем до конца 1925 жил в г.Семёнове. Там же окончил среднюю школу, работал инструктором укома комсомола. Первое стихотворение «На моря» опубликовано в газете «Молодая рать» (Нижний Новгород) 28 апр. 1925. До этого писал много стихов (позднее не воспроизводившихся) в стенгазетах, а также для местного молодежного театра «Синяя блуза». Родители его происходили из крестьян, с трудом выбившихся в деревенские учителя. Они хорошо, до пятого колена, знали своих предков; быт их, несмотря на учительское положение, был по своему укладу крестьянским. Края вокруг Семёнова были дремучие, староверские, с твердыми нравственными устоями, отраженными знатоком этих мест А.Мельниковым-Печерским. С детства Корнилов хорошо знал и староверские обычаи, и русский традиционный, сказочный и песенный фольклор. Легендарное озеро Китеж раскинуло свои воды, таившие, по преданию, колокольный звон, в тех же краях. Свою сказочно-дремучую детскую родину Корнилов никогда не забывал, и она то и дело всплывала в его стихах, в т.ч. и «городских», уже в Ленинграде, подобно китежскому потаенному звону.
       В конце 1925 по ходатайству комсомольской нижегородской организации Корнилова командировали в Ленинград как человека, имеющего «литературные способности». Он приехал в северную столицу в самом конце 1925 со жгучей надеждой встретиться с Есениным, но этой встрече не суждено было состояться. Среди многих поэтов, особо родственных Корнилову, именно Есенин стоял к нему ближе др. В Ленинграде Корнилов печатается в «Смене», «Юном пролетарии», «Звезде», «Резце», «Красной панораме» и в других местных и центральных периодических изданиях. Он становится членом литературной группы «Смена», которой руководил В.Саянов. Эта немногочисленная группа состояла из одаренных поэтов, проходивших серьезную поэтическую выучку у мэтров «ленинградской школы»; она входила в РАПП. В ней одно время состояли, помимо Корнилова, Ольга Берггольц, В.Друзин, Гитович, Рахманов, Лихарев и др. Посещали их занятия и участники других групп, например «серапионовец» Н.Никитин. Характерной особенностью группы, куда попал Корнилов, было не только вдумчивое отношение к литературному мастерству, горячее обсуждение «технологических» проблем поэзии, что для молодого литератора, прибывшего из семеновской глухомани, значило очень много, но и сознательное отношение к традициям отечественной литературы и культуры. Корнилов с детства был воспитан своими деревенскими учителями-родителями в почтительном отношении к русскому литературному наследию, прекрасно знал Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Баратынского, Никитина, классическую прозу. По этой причине он сразу же был принят группой «Смена» как свой, хотя надо сказать, что в группе, отличавшейся дружбой и требовательностью, были и свои внутренние разногласия, шедшие в основном через влияние РАППа.
       Группа «Смена» была типичным явлением «ленинградской поэтической школы», «деревенские мотивы» были там большой редкостью. Появление в этой интеллигентской, сугубо городской и в общем-то уже достаточно профессиональной литературной среде парня из глухой провинции, со своей речью, с незнакомыми словами, переполненного народной культурой,— словом, самобытного и безусловно очень талантливого, произвело большое впечатление. Сначала его деревенские стихи воспринимались как экзотика, иные уже поторопились упрекнуть Корнилова в «есенинщине», что впоследствии прочно закрепилось за ним в виде чуть ли не позорного клейма. Но вскоре и слушателям «Смены», и читателям стало ясно, что стихи Корнилова — явление своеобразной и многообещающей поэтической культуры. В.Саянов сам отредактировал первую книгу Корнилова «Молодость» (1928) — она была отрецензирована многими печатными органами. То был настоящий успех. Но Корнилов оказался требовательным к себе литератором. Своей по-настоящему «первой» книгой он назвал сборник, вышедший в 1931,— «Первая книга. Стихотворения 1927-1931».
       Несмотря на большой успех, Корнилов продолжает упорно учиться словесному мастерству, он даже поступает на курсы при Институте истории искусств. Большая дружба связывает его с юной Ольгой Берггольц, внимательно следившей за всеми опытами Корнилова и вскоре ставшей его женой.
       В 1930-е Корнилов, помимо лирики, обращается и к лиро-эпическим жанрам, пишет для детей, сочиняет рассказы, активно работает как песенник. Его «Песня о встречном», написанная для кинофильма «Встречный» (1932) и положенная на музыку Дм.Шостаковичем, приобрела широкую известность и стала как бы песенной эмблемой эпохи, оставшейся жить на устах людей и после гибели поэта. С событиями Гражданской войны и классовой борьбы в деревне связаны темы и сюжеты наиболее значительных его произведений, вошедших в сб. «Книга стихов», «Стихи и поэмы» (оба — 1933), «Новое» (1935).
       Все чаще обращается поэт к широким эпическим темам. Его первым серьезным опытом на этом пути была небольшая поэма «Соль», сюжет которой он взял из одного из рассказов И.Бабеля. Поэма оказалась малоудачной: от жестокости Гражданской войны, которой был насыщен рассказ И.Бабеля, осталась лишь бабелевская интонация, что привело к простой стилизации и потере глубины и значимости события. Неудачной оказалась и следующая попытка обращения к жанру поэмы: «Агент уголовного розыска» — это рассказ об одесском беспризорнике, достаточно хаотичный и натуралистичный. Поэма была не закончена.
       Успех ждал Корнилов, когда он взял за основу эпического повествования один из кровавых эпизодов Гражданской воины лета 1919: восстание кулацкой банды атамана Зеленого, захват с.Триполье. Комсомольский отряд, сражавшийся с бандой и уже близкий к победе, был почти полностью уничтожен из-за предательства командира красного отряда — бывшего офицера. Удача Корнилов заключалась в исключительно выразительном словесно экспрессивном противопоставлении старого мира («мира грубой плоти и насилия») и юного мира, идущего на смену, несмотря на грозящую ему гибель. «Триполье» (1933) было признано одной из главных удач советской поэзии. Поэму ставили в один ряд с «Думой про Опанаса» Э.Багрицкого, «Спекторским» Б.Пастернака, «Улялаевщиной» И.Сельвинского.
       Другим крупнейшим достижением Корнилов стала поэма «Моя Африка», написанная в 1934 вслед за «Трипольем» и напечатанная в 1935. В основе — рассказ знакомого ленинградского художника о семи неграх, сражавшихся в Гражданскую войну с белогвардейцами. Корнилов переводит весь план поэмы в сказочно-фантастическую плоскость. Вся цветовая гамма исключительно интенсивна по своим слепящим краскам, это объясняется еще и тем, что события передаются в виде лихорадочного бреда художника, свалившегося в тифу. И вот уже не сенегальцы среди русских красноармейцев, сражающиеся за общую победу трудящихся всей земли, а усталый красноармейский отряд посреди жгучей пустыни и — спаситель отряда: на белом коне под малиновой попоной черный негр, он же красный полковник. И все погибавшие в пустыне спасены, и ослепительное солнце сверкает посреди тропической радостной радуги. Такого мажора и многоцветия, такого упоения самой идеей солидарности и интернационализма в советской поэзии до «Моей Африки» Корнилова еще не было. Высочайшую оценку поэме дал Ромен Роллан в статье «Европейский дух»: он привел эту поэму как еще один довод в дискуссии о будущем интернационализме трудящихся планеты.
       Поэма окрылила и самого Корнилов. Он был полон новыми замыслами. Однако три его новые поэмы — «Последний день Кирова», «Начала земли» и «Самсон» — оказались вымученными и декларативными. Неудача, по-видимому, сразила Корнилова. Устроитель дебошей и кутежей, хулиганских выходок и диких попоек, он стал притчей во языцех. «Есенинщина», в которой его когда-то, и часто без веских причин, упрекали, проявилась у него в 1936 в самой резкой и неприглядной форме. Поэтический дар отступал от него. И только в самый последний год жизни, словно живая родниковая вода, пробившаяся сквозь муть душевной низины, пробилась к нему едва ли не позабытая, но с детства все же, видно, сохранившаяся пушкинская нота. Его жизненный закат, о быстроте которого он все же не подозревал, был согрет обращением к Пушкину, и цикл замечательных стихов о великом поэте успел все же появиться в янв. 1937 в журнале «Литературный современник».
       В 1938 Корнилов исчез в бесчисленных котлованах ГУЛАГа.
       Корнилов принадлежал к достаточно многочисленной в 1920-30-е плеяде поэтов-романтиков. Его учителями из современников были А.Прокофьев, Н.Тихонов, Э.Багрицкий, а из классиков — Лермонтов. Будучи тесно связанным с романтической школой, он, по мнению иных критиков, подчас как бы растворялся в ней. Исследователь его творчества и автор статьи к однотомнику, вышедшему в 1966 в Б-ке поэта (Б. серия), Л.Аннинский полагает, что иные из собратьев поэта, заряженные большей эмоциональной силой и, главное, целеустремленностью, постоянно заслоняли его, например Э.Багрицкий или П.Васильев. Это несправедливо, поскольку даже в тех случаях, когда разрабатывались общие темы, голос Корнилова никогда не сходил со свойственного ему чисто лирического регистра. Он оставался песенником-романтиком и в своих крупных вещах.

Литература и другие источники информации