AZ-libr.ру

       [22.3.1928, с. Шебалино Алтайского края — 27.12.2001, Петербург]
       — поэт, прозаик.
       Родился в семье служащих, вскоре переехавшей с Алтая в Ленинград. «...Если человек с восьми месяцев от роду живет в Ленинграде, то естественно, что он считает себя ленинградцем»,— писал о себе Давыдов. В Ленинграде подростком Давыдов встретил начало войны и блокады. Отец погиб на фронте, мать умерла по пути в эвакуацию. Давыдов был принят воспитанником в музвзвод при училище военных сообщений (ВОСО) на станции Шарья, оттуда перешел в зенитно-артиллерийский полк, окончил полковую школу в звании младшего сержанта.
       В 1944 вместе с полком был направлен на 3-й Белорусский фронт. Участвовал в боях в Белоруссии, Прибалтике. Считается «самым младшим из поэтов фронтового поколения»: «В шестнадцать лет, в семнадцать лет / на долю пало мне / не из рассказов и газет / услышать о войне. / Врага в медалях и крестах / увидеть в полный рост, / встречать друзей в чужих местах / мне лично довелось... / Глотать артподготовок дым, / ценить костра тепло... / Не всем ровесникам моим / так в жизни повезло». Из воспоминаний Давыдова: «В сентябре 1945-го получил первый отпуск, пришел в комендатуру вставать на учет, а меня вдруг демобилизовали как не достигшего призывного возраста».
       Стихи начал писать еще на войне. «Первое мое стихотворение, напечатанное в дивизионной газете, затерялось. Было оно, конечно, слабеньким. Но толчок был сильный»,— вспоминал впоследствии Давыдов.
       После войны Давыдов работал токарем на ленинградском заводе «Севкабель». В литературу на первых порах входил в качестве «рабочего-поэта». Однако собственно «рабочая тема» представлена в его первом сборнике «Встреча с товарищем» (Л., 1956) лишь немногими (и малозначительными) стих. Силу и своеобразие книжки определяли прежде всего стихи, связанные с войной. Заслуженной популярностью пользовалось стих, о первой любви, встреченной на фронтовых дорогах: «Я не рвал для нее васильков, / не царапал имен на дереве...» Финал трагичен — любимая гибнет в бою: «Обгорел камыш у реки, / небо плыло в багровом дыме. / Положил я на холм васильки / и на дереве вырезал имя».
       Военная тема не оставляла Давыдов и в дальнейшем: «Я видел кинофильм одной страны. / Чтоб как-то отразиться ей в эпохе, / она сегодня собирает крохи, / которые кидала в пасть войны... / Я не хочу обидеть их народа, / но если все припомнит мой народ, / то будет фильм длиной в четыре года, / где страшен правдой каждый эпизод!»
       С 1958 Давыдов ведет жизнь профессионального литератора, много ездит по стране, с успехом выступая в различных аудиториях, бывает за рубежом. Как и у мн. советских поэтов, у него появляются путевые циклы и отдельные стих.: «Казахский мотив (Бухтарма, 1962)», «Кавказский мотив», «Скандинавский мотив», «В Лейпциге», «Солнце в Байкале», поэма «Встреча в Тобольске» и т.д. Некоторая репортажность этих произведений непритязательность формы во многом скрашиваются житейской достоверностью, естественностью интонаций, нередко юмором.
       Несколько парадоксально выглядит на этом фоне декларация поэта: «Никуда за песнею не езжу, / никуда за песней не плыву. / В час, когда рассвет еще не брезжит, / выхожу, как прежде, на Неву». Однако тема родного города, его драматической судьбы действительно занимает особое место в поэзии Давыдов. Широко известны, часто цитируются строки, посвященные Пискаревскому мемориальному кладбищу, где захоронены жертвы блокады: «Ленинградец душой и родом, / болен я сорок первым годом. / Пискаревка во мне живет. / Здесь лежит половина города / и не знает, что дождь идет».
       «Он научился служить поэзии так же преданно и увлеченно, как и самой жизни. И поэзия стала его судьбой уже на все время, отпущенное его творческой душе — душе, открытой совершенству, удивлению и сочувствию»,— писал в предисловии к «Избранному» Давыдова (Л., 1983) М.Дудин. Характерная черта поэзии Давыдова — ее «населенность». У него почти нет пейзажной или медитативной лирики в чистом виде. Каждое стих.— это краткий рассказ о событии, о человеке: о женщине-рыбачке, упрямо ждущей пропавшего на войне жениха («Судьба»), о рыночном фокуснике и гадальщике военной поры, готовом поделиться последними грошами с голодными мальчишками («Зачем волшебнику штаны?»), порой — о конкретных, известных людях, с которыми сводила жизнь («Смел я ков», «Сергею Орлову»). Поэт высвечивает в своих героях прежде всего доброту, самоотверженность, нежность: «У нас в стихах — ракеты и резцы, / хозяйничает века голос трубный. / И все-таки мы — нежного певцы, / и это доказать совсем не трудно!»
       Стихи Давыдова положены на музыку композиторами В.Соловьевым-Седым, Ю.Щекотовым, Н.Червинским, Ю.Балкашиным, И. Цветковым и др.
       Начиная с середины 1960-х Давыдов публикует также и прозу. Его повести («Путаный след», «Санаторий доктора Волкова») и рассказы адресованы по преимуществу детям среднего и старшего школьного возраста. Давыдов пробовал свои силы также в драматургии (одноактная пьеса «Люблю Рябинина». М.: ВААП-ИНФОРМ, 1982), написал совместно с О.Шестинским и Г.Казанским сценарий художественного фильма «Ижорский батальон» (1972).
       Последние 12 лет своей жизни Давыдов тяжело болел, почти не выходил из дома, но творческой деятельности не прекращал. Именно в эти годы им были собраны и выпущены в свет небольшим тиражом 3 миниатюрные книжки — 3 «тома» написанных в разные годы (в т.ч. и новых) эпиграмм: «Ломаем копья, головы и перья. / О творчестве, о муках — все мура! / Крикливы, как и прежде, подмастерья, / как прежде, молчаливы мастера».
       В разные годы Давыдов переводил стихи друзей — поэтов бывшего СССР. Его переводы носят по преимуществу вольный характер и входят в книги Давыдов в общем ряду с оригинальными стихами, с подзаголовками-ремарками: «Из А.Иммерманиса» (Латвия), «Из М.Квливидзе» (Грузия), «Из О.Султанова» (Киргизия) и т.д.

Литература и другие источники информации