AZ-libr.ру

       — действительный тайный советник.
       Из дворян Санкт-Петербургской губ. Сын выходца из Брауншвейга, в 1824—40 директора Императорского Царскосельского лицея, генерал-лейтенанта Фёдора Фёдоровича (Фридриха-Агатуса) Гольтгоера (1771—1848) от брака с Анной-Екатериной фон Бек (1784—1855).
       Род. в Санкт-Петербурге. Образование получил в Императорском Царскосельском лицее, который окончил с золотой медалью.
       В июле 1841 определен на службу в Департамент Министерства юстиции.
       В августе 1846 пожалован в камер-юнкеры Высочайшего Двора.
       В июне 1852 назначен чиновником за обер-прокурорский стол в Сенате.
       С ноября 1853 и.д. обер-прокурора 1-го отделения 5-го Департамента Сената, а в январе 1861 утвержден в этой должности.
       В ноябре 1861 назначен обер-прокурором 2-го отделения 3-го Департамента Сената, а в ноябре 1862 переведен обер-прокурором в 4-й Департамент Сената.
       В январе 1865 произведен в тайные советники и назначен сенатором; присутствовал во 2-м отделении 5-го Департамента Сената.
       В феврале 1866 назначен старшим председателем Санкт-Петербургской судебной палаты, а в декабре того же года назначен к присутствию в 1-е отделение 5-го Департамента Сената.
       С декабря 1883 присутствовал в общем собрании судебных и Межевого департаментов.
       С июля 1884 состоял членом Особого временного присутствия при Государственном совете для рассмотрения всеподданнейших жалоб на определения департаментов Сената, а с января 1885 по январь 1894 председатель этого присутствия.
       С января 1885 член Государственного совета.
       Удостоен высших российских орденов, до ордена Св. Владимира 1-й степ, включительно. Скончался в Санкт-Петербурге в возрасте 76 лет; похоронен там же на Волковском лютеранском кладбище.
       Сенатор А.Ф.Кони, начинавший свою службу под руководством Гольтгоера, писал о своей первой встрече с ним: «Рыцарски благородный и изысканно вежливый, он принял меня не как подчиненного, а как младшего товарища по службе. В его словах звучало не только ободрение молодому человеку, вступающему в исполнение новых для него обязанностей, но и светлый, полный упований взгляд на будущее преобразованного суда как школы развития народного правосознания. Весеннее солнце, ярко освещавшее его кабинет на Надеждинской улице, полный ароматом гиацинтов, расставленных на окнах и во всех углах (он был любитель и знаток комнатного цветоводства), и сам Гольтгоер с милым приветливым лицом и мягкой откровенностью слова показались мне светлым символом предстоящей деятельности...»

Литература и другие источники информации