AZ-libr.ру

       [21.5.1932, Ленинград — 1.2.1996, Петербург; похоронена в пос. Репено под Петербургом]
       — поэт, прозаик.
       Родители — служащие. Предки — из купеческого сословия. «Мой прадед,— писала Борисова,— имел в Апраксином дворе мастерскую и лавку. Он появился в Питере подростком, с двумя младшими сестренками, убежав от холеры из Смоленской губернии... А другой прадед Григорий Иванович явился в Северную Пальмиру, снявшись с малоплодородных вологодских земель... И стал заниматься, если можно так выразиться, конным бурлачеством: таскал по Неве груженые баржи» (На пользу земле, амбару, отечеству. Заметки о российском купечестве // Нева. 1988. №1. С.197,202).
       Борисова всегда гордилась, что она в Петербурге в пятом поколении. Неслучайно Ленинград-Петербург занимает в ее стихах огромное и принципиальное место. «Неточный, памятный, крылатый, неповторимый силуэт» — эти слова вполне могли бы стать основой поэтической геральдики Борисовой «...Край мой дедич, край мой отчич» — так написала она в стих. «Три печали о любимом городе». В рассказе «Сундук и древо» она воскрешает лица дедов, прадедов, бабки, матери. О своих близких, переживших блокаду, она писала: «...они пережили блокаду достойно, мужественно, неустанно хлопоча и трудясь в чью-то пользу... Когда я слышу фразу "не отдали врагу", то вспоминаю теток. Вот уж кто поистине не отдал врагу ничего! В числе других жителей они не отдали врагу родного города. Не отдали на растерзание голоду и холоду своего гнезда, сохранили и мебель и книги... Не продали, не обменяли, что могли бы продать и обменять, не сожгли того, что само просилось в топливо. Главное, тетки не отдали врагу самих себя: своей доброты, своего безграничного гостеприимства и хлебосольства» (Ритуальные жесты. Повесть и рассказы. Л., 1983. С. 180.)
       В 1950 Борисова окончила отделение журналистики филологического факультета ЛГУ и по распределению уехала в Абакан, где работала литературным сотрудником и заведующей отделом культуры в редакции газете «Советская Хакасия», а затем в газете «Красноярский комсомол». Она много ездила, заполняя путевые блокноты записями, сведениями, мимолетными портретами, взятыми интервью и стихами.
       Первое стихотворение — «Начало пути» — опубликовано в газете «Советская Хакасия» (1955. 5 сент.) под псевдонимом М.Майская. Псевдоним не прижился — возможно, из-за своей подчеркнутой красивости, но, скорее всего, из-за рано проявившейся в Борисовой тяги к достоверности, в т.ч. и по отношению к самой себе. Достоверность, правдивость, точность — характерные черты дарования Борисова, сочетающиеся у нее с лирической углубленностью. Газетная практика, требовавшая внимательности к текущей жизни, не могла не сказаться и в стихах Борисовой: при всей своей лиричности они всегда имеют под собой некую твердую жизненную основу.
       Первый сборничек стихов, всего лишь 12 страниц, вышел в Красноярске и назывался «Лирические стихи». Следующий, «Вечерние окна» (1961), заключал в себе воспоминания о школе, детстве, университетских годах, Ленинграде; наиболее интересны в нем стихи о сибирской природе, представляющие собою как бы рисунки карандашом. Некоторые стихи стали популярными, а стих. «Дорожное», опубликованное в «Комсомольской правде» (1958. 8 июля), стало лейтмотивом известной в те годы повести В.Аграновского «Нам — восемнадцать...» Позже Борисова писала: «Мое счастье и удача в том, что личная молодость совпала тогда с молодостью целинных совхозов, Дивногорска, с резким "омоложением" поэзии, наконец...» Тогда, в конце 1950-х и в 1960-е, возникло целое поколение поэтов, окрыленных «оттепелью», очевидностью перемен в общественной жизни и в душах, поведении людей. Публицистическое начало, отзывчивость на тревоги и запросы дня роднит Борисову с поколением Евг.Евтушенко, А.Вознесенского, А.Рождественского, но эта сторона ее поэзии быстро, от книги к книге, проникается у нее рефлектирующим началом, сродни философскому. У нее немало стихов, проникнутых медитативностью, глубокими и неторопливыми раздумьями.
       В 1988, накануне тех лет, что потом назовут «перестройкой», Борисова пишет о том, что «трещины трогают свод, дрожью фундамент пронзен...» Сейчас это воспринимается как пророчество. Чуткость к подземным шорохам, обостренный слух на зарождение глубинных тектонических сдвигов, грозящих бедой в не столь отдаленном будущем, придавали поэзии Борисовой внутренний драматический, а то и трагический звук. Он не всегда улавливался современниками, поскольку сама плоть стихов Борисовой была очень насыщена красками, мелодиями и запахами жизни, множеством моментально схваченных лиц, характерных движений, ситуаций, бытовых поворотов и сценок, данных в плотной реалистической манере.
       От ощущения катастрофы и возникает в ее лирике тревога и желание предупредить — как взмахнуть сигнальным флажком, чтобы хотя бы приостановить скольжение к обрыву.
       Плотность и осязаемость мира, данного в подробностях, свидетельствовали о внимательном освоении Б. не только русской классической поэзии, но и реалистической прозы.
       И действительно, она не раз выступала и как прозаик. Не говоря уже о разного рода газетных очерках и репортажах, зарисовках периода ее красноярской газетной работы, она написала в разное время немало рассказов. Лучшие из них были собраны в книге «Ритуальные жесты» (Л., 1983). Они очень близки ее стихам и по особой лирической «фактуре», и по острому рефлектирующему началу. В какой-то степени это и своеобразный комментарий к ее стихам, к ее внутренней душевной озабоченности.
       Она задумывается в своих рассказах об истоках жизни — не столько онтологических, сколько прямых, связывающих человека с историей его предков. Параллельно с прозой и в теснейшей мировозренческой и эмоциональной связи с нею она осмысляет себя более глубоко и в лирике. Ее личность насыщается токами, идущими не только из современности или грозящего бедой будущего, но и из прошлого. «Повышенная чуткость к течению исторического времени, к традициям, к народным истокам народной культуры» — эти характерные черты Борисовой отмечает Адольф Урбан (Урбан А. Поэмы Майи Борисовой // Борисова М. Грибной дождь. Поэмы и диалоги. Л., 1970. С. 8). Критик, написавший эти слова в 1970, еще не мог знать, но верно предчувствовал, что в творчестве Б. духовное начало многообразно. В последние годы жизни, возможно, под влиянием углубленного интереса к истории своего рода, движимая внутренней потребностью найти устойчивые скрепы бытия, она обращается к духовной истории своего народа, к его вере. Ее удачным и законченным опытом в этом направлении был житийный очерк о преподобном Кирилле Белозерском, а также своеобразная книга о малолетних царевичах, претерпевших трагическую судьбу («Птенцы под шапкой Мономаха», 1999).
       Борисова написала немало произведений для детей, заслуженно пользующихся успехом и у маленьких читателей, и у взрослых. Много сил отдала Борисова и переводам. Она переводила Яна Райниса и Аспазию (с латышского), Низами (с азербайджанского), Алымкана Дегенбаева (с киргизского), Василия Ледкова (с ненецкого) и многие другие.

Литература и другие источники информации