Анненков Юрий Павлович [04.08.1889-12.07.1974]
Анненков Юрий Павлович (псевдоним Борис Темирязев)
[23.7(4.8).1889, Петропавловск-Казахстанский — 12.7.1974, Париж]
— прозаик, художник, мемуарист.
Отец Анненкова принадлежал к известной дворянской фамилии, был в родстве с приятелем Н.В.Гоголя П.А.Анненковым. Однако как член террористической организации партии «Народная воля» после убийства Александра II (непосредственного участия в котором он не принимал) был приговорен к каторжным работам в Сибири, позднее замененным поселением в Петропавловске. Этим и объясняется некоторая экзотичность — для XIX века — места рождения будущего художника и писателя. Вскоре после рождения А. отец его был помилован и семья смогла вернуться в Петербург.
Анненков окончил гимназию и юридический факультет Петербургского университета. Уже в раннем возрасте проявил исключительные способности в области изобразительного искусства, опыты юного рисовальщика одобрил И.Репин. Художественное образование Анненков получает в известном училище Штиглица, затем — вместе с М.Шагалом — в студии художника С.М.Зейденберга, а позднее — в мастерской профессора Академии художеств Я.Ф.Ционглинского, по совету которого в 1911 едет в Париж. Там в 1913 в Салоне Независимых Художников Анненков выставляет работы, близкие к кубизму. Вернувшись в конце 1913 в Петербург, Анненков оказывается в центре литературно-художественной жизни столицы, рисует для модного «Сатирикона» (1913-16), приобретает известность как портретист, в качестве театрального художника работает с крупнейшими режиссерами (В.Мейерхольдом, Ф.Комиссаржевским, Н.Евреиновым), занимается книжной графикой. Среди друзей и близких знакомых Анненков — едва ли не весь цвет художественного и литературного авангарда.
Революция 1917 (к которой Анненков отнесся, по его словам, не как сторонник или противник, но как свидетель) в каком-то смысле лишь способствовала росту известности художника. Он становится первым иллюстратором знаменитых блоковских «Двенадцати». Талант портретиста (и, вероятно, не в последнюю очередь — народовольческое прошлое отца) открывает перед Анненков двери Кремля: в начале 1920-х он пишет портреты представителей «большевистской элиты» — начиная с Ленина и Троцкого.
С 1920 он — профессор Петроградской Академии художеств.
Несколько десятилетий спустя в своих мемуарах Анненков напишет: «...в литературной среде, с которой у меня сохранялись постоянные и тесные связи, я был "на ты" <...> лишь с Евгением Замятиным, с Владимиром Маяковским, с Сергеем Есениным, с Алексеем Толстым, с Василием Каменским, с Виктором Шкловским, с Михаилом Кузминым...» (Дневник моих встреч. Т.2. С.159). Первым в этом списке имя Замятина стоит отнюдь не случайно. С автором «Мы» Анненков связывала не только личная дружба, но и близость творческих, устремлений. Живопись и графика Анненков этого периода является своеобразным «художественным аналогом» замятинской прозы (см. статью Е.Замятина «О синтетизме»).
В 1924, уехав по официальной командировке за границу, Анненков стал «невозвращенцем». Впрочем, к советской власти до поры он оставался достаточно лоялен. Нашумевший роман Б.Ясенского «Я жгу Париж» вышел в 1929 в Москве с иллюстрациями Анненков.
В дальнейшем Анненков жил в Париже и успешно работал как портретист, театральный художник и художник кино, не оставляя занятий станковой живописью и графикой.
Как прозаик, под псевдонимом «Б.Темирязев», Анненков дебютирует (до этого он выступает в печати лишь как автор статей, посвященных изобразительному искусству и театру) в конце 1920-х (рассказы «Домик на 5-й Рождественской» и «Сны»).
В 1934 в Берлине выходит роман Б.Темирязева «Повесть о пустяках», многие эпизоды которого с минимальными изменениями были позднее воспроизведены в его воспоминаниях, а во второй половине 1930-х печатаются фрагменты «разорванной эпопеи» — «Тяжести» (отдельным изданием и целиком роман не был опубликован). Тягой к формальным экспериментам и «советской» тематикой проза Анненкова выделялась на фоне эмигрантской литературы. Г.Струве писал о прозе Анненкова: «И рассказы, и романы Темирязева характеризуются разорванной, многоплановой композицией, без центральных персонажей, иногда с повествованием, развертывающимся в обратном порядке, и любовью к гротеску. Это — чистейший сюрреализм» (Струве Г.— С.276). Впрочем, все эти «сюрреалистические» приемы без труда обнаруживаются и в прозе Е.Замятина, оказавшего сильнейшее влияние на Анненкова-писателя.
Значительный интерес представляют воспоминания Анненкова, где Анненков-писатель как бы дописывает — уже по памяти и словесно — портреты, которые Анненков-художник писал некогда со своих именитых современников, по преимуществу крупнейших представителей русской культуры и политических деятелей 1910-20-х («Дневник моих встреч», 1966).
Соч.:
Повесть о пустяках. СПб., 2001;
Дневник моих встреч: Цикл трагедий. [М.], 1990. Т. 1,2;
Дневник моих встреч: Цикл трагедий. [Л.], 1990. Т. 1,2.
Лит.:
Струве Г. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк, 1956;
Филиппов Б. Юрий Анненков // Анненков Ю. Дневник моих встреч. Т. 1. С. 7-11;
Замятин Б. О синтетизме // Замятин Е. Лица. Нью-Йорк, 1967. С. 231-245;
Чуковский К.И. Дневник. 1901-1929. М., 1991;
Яновский В. Поля Елисейские. СПб., 1993;
Данилевский А.А. Юрий Анненков — GeorgesAnnenkoff — Б.Тимирязев // Анненков Ю. Повесть о пустяках. СПб., 2001. С.315-323.
В.Ю.Бобрецов
Оглавление | Все источники