Шукшин Василий Макарович [25.07.1929-02.10.1974]
Шукшин Василий Макарович
[25.7.1929, с.Сростки Бийского р-на Алтайского края — 2.10.1974, ст. Клетская
Волгоградской обл.; похоронен в Москве]
— прозаик.
Родился в крестьянской семье.
Отец в 1933 был арестован органами ОГПУ, в 1956 посмертно реабилитирован. Отчим
(П.Н.Куксин) погиб на фронте в 1942. Мать, по словам С.Залыгина, «оставалась
человеком небольшой грамоты, но душа ее была развита и сильна сама по себе, от
природы и от своего народа. Она была чуткой к слову, к песне, к картине, к
любому искусству, и не только чуткой, но и способной к нему. Это было вполне
очевидно, это были те необыкновенные, ни в ком более не повторимые задатки,
которые она передала своему сыну» (цит. по: Карпова В.— С.7-8). Мальчик рано
пристрастился к чтению и нелегкому крестьянскому труду. Подростком работал в
колхозе. Имеются сведения, что с 1944 по 1947 Шукшин учился в Бийском
автомобильном техникуме. Позже в автобиографии писал, что «работал в Калуге на
строительстве турбинного завода, во Владимире на тракторном заводе, на стройках
Подмосковья. Работал попеременно разнорабочим, слесарем-такелажником, учеником
маляра, грузчиком».
С 1949 по 1952 служил на флоте, где, по его словам, в то время витал «душок
некоторого пижонства», и ему приходилось «помалкивать о своей деревне».
Досрочно демобилизовавшись из-за болезни (язва желудка), он возвращается в
Сростки, где работает в 1953-54 директором вечерней школы, преподает литературу
и русский язык. Сдав экстерном экзамены за среднюю школу, в 1954 поступает на
режиссерский факультет ВГИКа в Москве (окончил в 1961). Шукшин был зачислен в
мастерскую М.И.Ромма, замечательного режиссера и педагога, которого Шукшин
уважал за интеллектуальную самостоятельность и умение в самых сложных жизненных
ситуациях оставаться самим собой. В институте Шукшин начинает писать рассказы,
первым читателем и рецензентом которых был М.Ромм. Вспоминая об этих годах,
Шукшин говорил: «Мне было трудно учиться. Чрезвычайно. Знаний я набирался
отрывисто и как-то с пропусками. Кроме того, я должен был узнавать то, что
знают все и что я пропустил в жизни. И вот до поры до времени я стал таить, что
ли, набранную силу».
Процесс собирания творческих сил продолжался у Шукшина до начала 1960-х,
несмотря на то, что уже в 1958 на страницах журнала «Смена» (№15) появился
первый рассказ писателя «Двое в телеге», а с 1957 Шукшин снимался во многих
фильмах.
Подлинный литературный дебют Шукшин состоялся в журнале «Октябрь», где были
опубликованы в 1961 (№3) рассказы «Правда», «Светлая душа», «Степкина любовь» и
рассказ «Экзамен» (1962. №1).
С 1962 его рассказы появляются в журналах «Молодая гвардия», «Москва», «Новый
мир».
В 1963 выходит первый сборник Шукшина «Сельские жители». Критика
доброжелательно встретила эту книгу, сразу зачислив ее автора в разряд
писателей-«деревенщиков».
Рассказы «Ленька», «Экзамен», «Правда» и другие отмечены некоторой
литературностью, заданностью, морализаторством; в них ярко выражено фабульное
начало, финалом которого является своеобразный жизненный урок, назидание.
Однако есть в сборнике и другие рассказы, в которых уже ощущается неповторимый
шукшинский жизненный опыт, своеобразие творческой манеры, художественную
самостоятельность. («Далекие зимние вечера», «Племянник главбуха», «Сельские
жители», «Одни»). Они написаны в свободной манере, лишенной жесткой структурной
однозначности, автор предоставляет герою полную возможность размышлять о
конкретных событиях и общем течении жизни. Так, в рассказе «Одни» обсуждают
вопрос о том, «зачем жизнь дадена», два старых человека, Антип и Марфа, которые
«вывели к жизни» дюжину детей, а коротают в деревне свой век в одиночестве. В
этом рассказе проявилась одна существенная особенность поэтики Шукшина. Весьма
важным в его повествовании является не только то, о чем говорят персонажи, но и
то, о чем они молчат. А молчат они о вещах, естественных для деревенских
жителей,— чувстве долга и морального запрета, составляющих основу народной
нравственности. Как считает В.Ветловская, «показывая народную жизнь, Шукшин
вместе с тем объясняет ее нравственные нормы, которым люди следуют или которые
они нарушают. Он предлагает истины, находящиеся вне логических, вне
рациональных доказательств» (Славянофильская концепция народа и Шукшин //
Славянофильство и современность. СПб., 1994). Появление сборника «Сельские
жители» и фильма «Живет такой парень...» (1964), в основу сценария которого
были положены рассказы «Классный водитель» и «Гринька Малюгин», завершает
ранний период творчества Шукшина.
В 1965 появляется в печати первый роман писателя «Любавины», который посвящен
становлению советской власти в Сибири. В центре романа история «кулацкой
семьи», члены которой с остервенением и жестокостью борются за свое
существование. Роман создан в традициях монументальной сибирской хроники, столь
популярной в литературе того времени, в рамках принятого взгляда на классовые
сражения в деревне. Сам Шукшин следующим образом определял замысел романа: «Мне
хотелось рассказать об одной крепкой сибирской семье, которая силой
напластования частнособственнических инстинктов была вовлечена в прямую и
открытую борьбу с Новым — с новым предложением организовать жизнь иначе. И она
погибла, семья Любавиных. Вся. Иначе не могло быть» (Литературная Россия. 1965.
16 июля). В архиве Шукшина нашли 2-ю книгу романа, которую опубликовали лишь в
1987. Критика отмечала умение писателя воссоздавать сложные характеры,
историческую обстановку, «социально-классовую диалектику», хотя раздавались и
ехидные замечания о том, что в романе «все кряжистые, звероватые и все кругом
закуржавело» (Соловьева И., Шитова В. Свои люди — сочтемся // Новый мир. 1974.
№3). Л.Аннинский считал роман «вещью вторичной», В.Коробов отстаивал
противоположную точку зрения, хотя и оговаривал, что это — не высшее достижение
Шукшина, В.Карпова утверждала, что «Любавины» — «произведение талантливого
молодого писателя, хотя и неровное, но яркое в художественном отношении»
(Карпова В.— С. 37-38).
2 февр. 1965 Шукшин принят в члены СП СССР. Рекомендации для вступления дали
писатели Г.Березко, С.Антонов, Ю.Нагибин, который писал: «Проза Шукшина добра и
достоверна, трудна и серьезна, как жизнь людей, которых автор всегда любовно
имеет в виду. Шукшин хочет и умеет воспроизвести эту жизнь в совершенной
подлинности, в точном соответствии с ее реальной сложностью и живописностью»
(цит. по: Карпова В.— С.38-39).
В 1966 Шукшин опубликовал повесть «Там, вдали...» (Молодая гвардия. №11-12) о
неразделенной любви молодого рабочего парня к испорченной городской
полукультурной женщине. В творчестве Шукшина образ современницы почти всегда
существует в жестком, ироническом освещении. Современная жизнь, тяга к
эмансипации существенным образом изменили женский характер, разбудив в ее душе
злобность, мстительность, раздражение и меркантильность (позицию Шукшина
разделял и В.Белов). И только мать остается жизненной опорой мужчине, она будит
его совесть, спасает в самых крайних жизненных обстоятельствах («Материнское
сердце»).
Конец 1960-х — начало 1970-х отмечены взлетом творческой активности Шукшина,
результатом которой явились блистательные рассказы, которые раскрыли мощное и
оригинальное дарование их автора. В обиход критики вошли такие понятия, как
«шукшинский мир», «шукшинский герой», «шукшинская жизнь». Их появление было
связано прежде всего с тем, что на первый план у Шукшина выдвинулись необычные
персонажи, выламывающиеся из предписанных норм поведения. Сам автор называл их
«странными людьми», «чудиками», «шизями», «бесконвойными». Обладая неукротимым
нравом, необъяснимой с точки зрения рациональной логики тягой к вещам странным
и необыкновенным, они противостояли в то время официозу, который стремился
уравнять по средним стандартам как деревенского, так и городского жителя.
Шукшин с чуткостью большого художника уловил зреющий в народной среде протест
против усреднения, схематизма, выхолащивания жизни и отразил его в своеобразной
трагикомической манере. Однако у одних героев «стихийный выверт» был
наивно-добродушен и выражался в стремлении разрисовать цветочками коляску или
дать жене смешную телеграмму («Чудик»), купить на зарплату неведомо зачем
микроскоп («Микроскоп») и т.д. Нетривиальное поведение других оказывалось
опасным, ущемляющим права и достоинство окружающих людей («Сураз», «Срезал»,
«Билетик на второй сеанс», «Штрихи к портрету» и др.). Особую разновидность
шукшинских героев составляют персонажи, «забуксовавшие» на какой-то одной
мысли: Моня Квасов, помешанный на создании «вечного двигателя» («Упорный»),
Роман Звягин, который не в состоянии освободиться от изумления, что
«птица-тройка» везет проходимца Чичикова («Забуксовал»), Николай Князев,
одержимый идеей «целесообразного государства» («Штрихи к портрету»), Бронька
Пупков, повторяющий сотню раз выдуманную историю о покушении на фюрера («Миль
пардон, мадам!») и т.д.
Пестрая галерея шукшинских «чудиков», обладающих удивительно живой
непосредственностью, яркостью, самобытностью, ошарашила критику, пытавшуюся
найти какие-то традиции, ввести этот противоречивый материал в русло социальных
и литературных законов. Были предприняты попытки объяснить эти характеры то
через традицию М.Горького, утверждавшего, что «чудаки украшают жизнь», то
сопоставлением с пресловутым «естественным человеком», вступающим в контакт с
цивилизованным миром и укоряющим его за бездушие и антигуманность. Истоки
странных героев Шукшина видели в фольклорном образе Ивана-дурака (Л.Аннинский),
в народно-смеховой традиции карнавальной литературы (Г.Белая), в традициях
Ф.Достоевского и Н.Лескова, Н.Гоголя. Социологическая критика объясняла
появление этих персонажей миграцией населения, наступлением городской культуры,
изменением психологического и социального облика русского крестьянина. В рамках
этого критического направления возник миф о пренебрежительном отношении Шукшина
к городу.
Однако феномен Шукшин и до настоящего времени остался непроясненным. Как точно
подметил С.Залыгин, «Шукшин один из самых загадочных писателей. Ибо каким
образом он достигает своей сверхзадачи — постижения души человеческой,— порой
совершенно необъяснимо... Говорит Шукшин по большей части об очень простых
вещах, а часто и смешных, но действует на наше сознание серьезно» (Критика и
публицистика. М., 1987. С.170). Шукшин обращал внимание на те подвижные черты
национальной психологии, о которых мало говорила литература. Они могли
проявляться на разных нравственных полюсах, то с отрицательным, а то с
положительным знаком. Так, один герой Шукшин с завидным упорством мечтает о
реставрации и восстановлении храма («Мастер»), а другой — с неменьшей
напористостью стремится храм разрушить («Крепкий мужик»), один герой из-за
несчастной любви готов покончить счеты с жизнью («Нечаянный выстрел», «Сураз»),
другой способен лишь изложить свою любовную историю на бумаге («Рас-кас»).
Одного успехи науки вводят в состояние аффекта («Даешь сердце!»), а другого
побуждают к милосердию («Космос, нервная система и шмат сала») и т.д. Как
утверждал один из героев Шукшина: «Умеешь радоваться — радуйся, умеешь радовать
— радуй... Не умеешь — воюй, командуй или что-нибудь такое делай — можно
разрушить вот эту сказку: подложить пару килограммов динамита — дроболызнет, и
все дела. Каждому свое» (Беседы при ясной луне. М., 1974. С.211). Отстаивая
свое право на выбор судьбы, шукшинский герой метался в противоречиях,
крайностях, взаимоисключающих вариантах, пытаясь преодолеть разрыв между
воображением, мечтой, придуманной жизнью и реальностью. Именно этот разрыв,
зазор, промежуток, вызывающий «болезнь души», и выходил на первый план.
Несмотря на разные попытки выхода из конфликтной ситуации (реальные и
воображаемые, комические и трагические, положительные и отрицательные), герой
почти всегда терпит поражение, не может разорвать круг неразрешимых проблем.
Соединение детскости, наивности с определенной «зацикленностью»,
«забук-сированностью» сознания постоянно водит русского человека «по кругу»,
возвращает к исходному состоянию, к тем же проклятым вопросам, на которые ни
он, ни окружающие его люди ответить не могут.
Шукшин создал особый тип рассказа. Он почти лишен экспозиции, построен на
диалоге, имеет открытый финал, который поддается любым философским трактовкам.
В центре повествования — необычный случай, необычная, но чаще бытовая ситуация,
герой находится в состоянии сильного эмоционального возбуждения (гнева или
радости), благодаря которому соединяется в его душе и высокое, и низкое, и
идеальное, и бытовое. Это соединение служит истоком и причиной того
трагикомического звучания, которое присуще рассказам подобного рода. «Его
рассказы,— писал Л.Емельянов,— можно сравнить с пословицами. Та же в них сатира
и мгновенность схватывания сути, та же дерзкость образности, тот же лаконизм,
"жилистость" выражения. Его художественная мысль всегда настолько энергична и
проявлена, что средства ее сюжетного воплощения рождаются как бы сами собой по
принципу необходимых и достаточных» (Емельянов Л.— С.91).
Рассказы о «чудиках» не исчерпывали всего многообразия шукшинских характеров.
Можно выделить в его прозе биографический цикл — «Далекие зимние вечера», «Из
детских лет Ивана Попова», «Дядя Ермолай», «Рыжий» и другие, сатирический цикл
— «Змеиный яд», «Обида», «Кляуза», «Мой зять украл машину дров!» и другие, цикл
рассказов о вдохновенных лгунах — «Генерал Малафейкин», «Версия», «Беседы при
ясной луне» и другие, цикл рассказов о смерти — «Как помирал старик», «Охота
жить», «Горе», «Осенью» и другие. Эти и другие рассказы были объединены в
сборниках «Земляки» (1970), «Характеры» (1973), «Беседы при ясной луне» (1974).
В 1968 появляется сценарий фильма Шукшина о Степане Разине (Искусство кино.
№6), а в 1971 роман «Я пришел дать вам волю» (Сибирские огни. №1-2). Образ
Степана Разина, тревоживший воображение Шукшина, с самых первых шагов в
литературе, являлся идеалом «могучего заступника крестьянства», поборником
справедливости и хранителем воли. Сам Шукшин отмечал в его характере силу,
неуемность и жалость к слабым, полагая, что именно эти свойства определили
величину и значимость этой исторической фигуры. Она проявлялась не только в
сложной духовной организации атамана, но и в его умении сочувствовать народному
горю, возвышаться до понимания всечеловеческих проблем, люто ненавидеть
угнетателей. В романе почти отсутствовали «исторические приметы» времени,
декоративные элементы.
Особую страницу в творчестве Шукшина составляет публицистика, собранная в книгу
«Нравственность есть Правда» (М., 1979). Шукшин не только пояснял свои
произведения, рассказывал историю их создания, но и утверждал право художника
«жить народной радостью и болью, думать, как думает народ, потому что народ
знает Правду».
В 1973 появляется в печати киноповесть «Калина красная», а в 1974 выходит на
экраны фильм с тем же названием, который принес Шукшину — его автору, режиссеру
и исполнителю главной роли — всенародное признание. История Егора Прокудина,
крестьянского сына, ставшего вором и захотевшего после тюрьмы покончить со
своим воровским прошлым, рассказана по-шукшински просто, образно, с тонким
сочетанием юмора и горечи. В характере Егора совместились многие особенности
персонажей Шукшина из его рассказов: и наивность, и склонность к балагурству,
шутовству, и одаренность, и скрытность, и слабость, и достоинство. Поэтому
образ обрел укрупненный масштаб, значительность и многогранность. Впервые в
творчестве Шукшина воровская профессия рассматривалась как измена родовому,
крестьянскому долгу, земле, родной матери. Финал повести содержал явный оттенок
морализаторства: герой наказан за эту измену дружками из воровской шайки.
В последние годы жизни в творчестве Шукшина усиливается сатирическое начало,
большое значение приобретают условные формы обобщения, изменяется масштаб
оценки современности. В 1974 появляются повесть для театра «Энергичные люди» о
спекулянтах и мошенниках; сатирически-философская повесть «Точка зрения» о
вечном споре Пессимиста и Оптимиста. Уже после смерти писателя опубликована
сказка «До третьих петухов (Сказка про Ивана-дурака, как он ходил за тридевять
земель набираться ума-разума)» (1975), многие страницы которой в наши дни
звучат очень актуально и смешно, незаконченная повесть «А поутру они
проснулись...» (1975), действие которой развивается в медвытрезвителе.
Неповторимый образ Шукшина-писателя неизменно усиливается его яркой
кинематографической деятельностью, обаянием Шукшина-актера; неожиданная смерть
Шукшина на съемках фильма С.Бондарчука «Они сражались за родину» была
воспринята всем обществом как национальная трагедия.
Соч.:
СС: в 3 т. / сост. Л.Н.Федосеева-Шукшина; вступ. статья С.Залыгина; комм.
Л.Аннинского. М., 1984-85;
СС: в 5 т. / сост. Л.Н.Федосеева-Шукшина. Екатеринбург, 1993-94.
Лит.:
Василий Макарович Шукшин: библиографический указатель / сост. А.В. Редько;
вступ. статья В.Горна. Барнаул, 1981;
Емельянов Л. Василий Шукшин: Очерк творчества. Л., 1983;
Шукшинские чтения: сб. / сост. В.Горн. Барнаул, 1984;
Коробов В. Василий Шукшин. М., 1984;
Карпова В. Талантливая жизнь: Василий Шукшин — прозаик, М., 1986;
Апухтина В. А. Проза В.Шукшина. М., 1986;
Горн В.Ф. Василий Шукшин: Штрихи к портрету. М., 1993;
Эмельман Р. Эпистемология застоя. О постмодернистской прозе В.Шукшина //
Russian Literature. 1994. XXXV;
Козин А.Л. Русский космос. («Печки-лавочки» Василия Шукшина) // Мир
художественной культуры в памятниках. СПб., 1997;
Сигов В.К. «Человек с ружьем» в образной системе В.Шукшина // Филологические
науки. 1999. №6;
Фролова Е.А. Контраст в киноповести В.М.Шукшина «Калина красная» // Русский
язык в школе. М., 1999;
Красников Г. Абсолютно русское явление // Алтай. Барнаул. 2000. №1;
Провинциальная экзистенция: К 70-летию со дня рождения Василия Макаровича
Шукшина. Барнаул, 1999;
Байрамова Т.Ф., Иикишаева В.П. Словарь языка В.М.Шукшина. Бийск, 2002;
Белов В.И., Заболоцкий А.Д. Тяжесть креста. Шукшин в кадре и за кадром: сб. М.,
2002.
Т.М.Вахитова
Оглавление | Все источники