Лукаш Иван Созонтович [11.04.1892-15.05.1940]
Лукаш Иван Созонтович
[30.3(11.4).1892, Петербург — 15.5.1940, Медона, Франция]
— прозаик.
Отец — выходец из крестьян Полтавской губ., ветеран русско-турецкой войны 1877-78. (С него, по семейному преданию, И.Е.Репин писал казака с перевязанной головой на картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».) Мать — воспитанница художника А.П.Боголюбова. Атмосфера Петербурга, в которой рос Лукаш, в значительной мере повлияла на духовный облик и характер интересов будущего писателя. «Я думаю,— вспоминал Лукаш,— что все, что окружало наше детство страшным и великолепным видением, аркады и колоннады, синеющие в прозрачном холоде северной ночи, Минерва и Сфинксы из Фив и медная квадрига Аполлона, замерзшего в высоте арки, все было магическим заклинанием таинственной силы, которого теперь не знает никто» (Сны Петра. Белград, 1931. С.120). Озаренный торжественным величием русской имперской столицы, Лукаш мечтал о том, «чтобы Российская держава была столь же гармоничной и ясной, как фасады петербургских дворцов». Он «сотворил себе идеал просвещенной великой империи, объединившей под знаменем Державина и Пушкина, Петра и Екатерины многие культурные периоды. В русском XVIII веке видел он зачатки этого "светлого царства"» (Любимов Л.Д. - С.202). Образ Петербурга станет одним из сквозных в исторической прозе писателя.
Лукаш учился в петербургской ларинской гимназии, затем в частной гимназии Л.Д.Лентуловой (1909-12), на юридическом факультете Петербургского университета (1912-16), который окончил с выпускным свидетельством (сдаче экзаменов помешали революционные события).
В 1905-07 — пору «своей странной революционной и романтической юности» — проявил интерес к эсерам. Под воздействием книг Майн Рида совершил неудачный побег в Америку. Позднее на короткое время сблизился с петербургскими эгофутуристами.
В 1910 при содействии И.Северянина издал свою первую книгу — сборник сюрреалистических «стихотворений в прозе» — «Цветы ядовитые».
В 1912 выступал в изданиях эгофутуристов «Оранжевая урна», «Петербургский глашатай», «Дачница», публикуя в них (под псевдонимом Иван Оредеж) ритмизованную прозу в стиле У.Уитмена, в альманахе «Стеклянные цепи» — статьи о модной в ту пору поэзии И.Северянина. В канун Первой мировой войны в качестве репортера сотрудничал в газ. «Современное слово», «Речь», журнале «Огонек».
В 1915 вступил добровольцем в Преображенский полк, полгода находился в прифронтовых тыловых учреждениях. Приветствовал Февральскую революцию (занимал кадетские позиции), писал о ее героях — солдатах и офицерах — очерки пропагандистского характера в газете «Труд и воля» Временного комитета Государственной думы («Преображенцы», «Павловцы», «Волынцы», «Ночь на 28 февраля в Зимнем дворце»), которые вскоре издал отдельными брошюрами. В дальнейшем в мировоззрении Лукаш происходит резкий перелом.
Осенью 1917 он участвует в подготовке восстания против советской власти, поддерживает Корниловский мятеж.
В середине 1918 Лукаш уехал из Петрограда в Киев, где вступил в ряды Добровольческой армии. До эвакуации из Крыма врангелевской армии в нояб. 1920 сотрудничал в белой прессе (газетах «Юг России», «Голос Таврии»). В эмиграции жил в разных городах — Константинополе, Галлиполи, Тырнове, Софии, Вене, Праге, Риге, Париже. В Софии печатался в газ. «Свободная речь», в Берлине — в журнунале «Русская мысль», газета «Руль», был участником писательского содружества «Веретено», где сблизился с В.В.Набоковым. За время непродолжительного творческого сотрудничества с ним написал либретто пантомимы «Агасфер» на музыку М.Якобсона и балета «Лунный кавалер» на музыку А.Эйхмана, сочинил несколько скетчей для берлинского кабаре «Синяя птица» Я.Д.Южного. Позднее Набоков наделил некоторыми чертами личности Лукаша (в частности, склонность к мистицизму) героя своего романа «Подвиг» беллетриста Бубнова. Среди прочих трудов Лукаш этой поры — написанная им по заказу жены генерала Н.В.Скоблина Н.В.Плевицкой ее биография «Дежкин карагод» (1925) (Носик Б. - С.185).
Активная творческая деятельность Лукаш приходится на 1920-30-е. Ранние произведения писателя определила тема Гражданской войны. Разрабатывая ее, Лукаш уверовал в святость идеи Белого движения как единственно спасительной «национальной религии» для пребывающих в рассеянии русских, которая способна подвигнуть их к возрождению родины (Литургия верных. К годовщине изгнания русской армии // Руль. 1921. 16 нояб.; Горнист поет // Там же. 1922. 4 янв.). Эта идея определила пафос очерков «Голое поле. Книга о Галлиполи» (1922) — о буднях расквартированной на Галлиполийском полуострове врангелевской армии, настроениях бывших участников Гражданской войны. Крупным планом даны образы белых генералов А.П.Кутепова («взнуздал Галлиполи железным мундштуком железной дисциплины») и А.В.Туркула. (Военные мемуары последнего «Дроздовцы в огне» (1937) вышли в литературной обработке Лукаша) Очерки Лукаша о Галлиполи в кругах русской эмиграции были встречены неоднозначно. Теме Гражданской войны посвящены и другие ранние произведения Лукаша: повесть «Смерть» (1922), где показана жизнь провинциальной русской интеллигенции под властью большевиков, «поэма» «Дом усопших» (1922) о предсмертных часах советских граждан, умирающих от чахотки в одном из крымских санаториев. В «мистерии» «Дьявол» (1922), построенной как цепь слабо связанных фрагментов-видений (война, штурм Зимнего дворца, сцена изнасилования женщин батальона охраны, ночной кутеж в подвальном ресторане, допрос в ЧК — и над всем этим фигура дьявола, «дирижирующего» сонмом чудовищных видений). Критика отмечала, что Лукаш «легко отталкивается от грязной и кровавой земли — и повисает в метафизическом пространстве» (Мочульский К. // Звено. 1923. 26 февр.).
В основу биографического романа «Белцвет» (1923) легла история становления прошедшего горнило войны героя, чья судьба оказалась мистически связанной с образом загадочной женщины. Произведениями о Гражданской войне Лукаш снискал себе репутацию писателя-белогвардейца. В немалой степени этому способствовал его выход из писательского содружества «Веретено» в конце 1922 (совместно с И.А.Буниным, В.В.Набоковым и др.) в знак неприятия сменовеховских настроений у некоторой части членов этого объединения (Новое русское слово. Нью-Йорк, 1981. 4 окт.).
В 1925 Лукаш переехал в Ригу, где редактировал (совм. с Н.Г.Бережанским) газете «Слово». В Латгалии он наблюдал жизнь русских крестьянских хуторских хозяйств, отошедших к буржуазной Латвии, которые, не испытывая диктата извне, получили возможность свободного развития. Эти впечатления Лукаш нашли отражение в очерках «Земля святой Ольги. Угол Латгалии» (Перезвоны. 1925. №2) и «Изборская земля. Дорожные заметки» (Возрождение. 1929. 12 окт.). Лукаш отмечал, что «...на хозяине-земледельце вырастет... российская национальная демократия и Российская мирная держава» (Перезвоны. 1925. №2. С.38).
Стремление понять истоки трагедии 1917 привело Лукаша к исторической тематике. Он создает сб. рассказов о прошлом северной столицы — «Черт на гауптвахте» (1922), «Дворцовые гренадеры» (1928). Исторические рассказы печатались в разные годы в журналах «Сполохи», «Мир и искусство», газете «Возрождение, журнале «Перезвоны» и вошли в сборник «Сны Петра» (1931). Свой взгляд на русскую историю Лукаш изложил в статье «Две России» (Руль. 1924. 9 сент.) и в предисловии к сборнику «Сны Петра»: «...мое отечество было обречено на ту судьбу, которая разыгралась на глазах нашего поколения... Россия... была не воплощенным до конца сном Петра, полуявью и полупровидением, сменой снов, движимых к горчайшему пробуждению». Такое понимание эпохи обусловило специфичный образно-тематический антураж его исторической прозы. Тоска по утраченной России уводила Лукаш от действительности в мир призраков и грез. Поэтизируя прошлое, он «любил писать о белесой царице Елизавете, о суворовских гренадерах, о баталиях и пирах той поры, когда прорубалось окно в Европу», о «героике русского крепостного мужика в пудре и треуголке» (Любимов Л.Д.— С.202). «Петербургские истории» Лукаш умело стилизовал под рассказ от лица солдат, старых нянь. Этим объясняется интерес писателя «к истокам русского языка, времени его особой полнозвучности, ясности, свободы от инородных примесей» (Руль. 1923.11 марта). В сюрреалистическом пространстве исторической прозы Лукаш действует мир людей (солдаты, старухи, масоны), магический мир вещей (загадочные старинные портреты, окруженные мистической аурой) и миражи, призраки, черти. «Страшно реален образ черта в творчестве Лукаша,— писал В.Татаринов,— в этом он напоминает Гоголя, под сильным влиянием которого... находится» (Руль. 1923. 11 марта). В гротесковой манере написана приключенческая повесть Лукаша «Граф Калиостро» (1925) об известном авантюристе и мистике XVIII в. Джузеппе Бальзаме, посетившем Петербург в 1782. В основе повести — тема поисков «философского камня».
В 1928 Лукаш переехал в Париж, став постоянным сотрудником газете «Возрождение» (редактор Г.П.Струве), в которой печатались И.Бунин, И.Шмелев, А.Амфитеатров, Н.Тэффи и др. Здесь Лукаш регулярно выступал со статьями, очерками, рассказами, рецензиями, публиковал отрывки из своих произведений.
С интересом был встречен его исторический роман «Пожар Москвы» (1930), в котором освещен трагический период русской истории от убийства Павла I до восстания декабристов. К.И.Зайцев отмечал, что «перед нами произведение русской литературы увлекающее и волнующее», на котором лежит печать «интуитивного прозрения в судьбы России» (Россия и славянство. 1930. 24 мая). В.Ходасевич обратил внимание на одну из характерных особенностей героев «Пожара Москвы» — их «медиумическую восприимчивость» к воздействию роковых сил истории. «У самого Лукаша, как и его героев, инстинкт оказывается мудрее сознания» (Возрождение. 1930. 17 апр.). Написанный через 6 лет после «Пожара Москвы» роман «Вьюга» (1936) тот же Ходасевич назвал «живой, талантливой книгой» (Возрождение. 1936. 18 июня). Это произведение Лукаш писал для литературного конкурса, объявленного в 1933. Условие конкурса — показать в произведении опасность психологии большевизма.
На страницах «Возрождения» Лукаш выступал и как литературный критик. Писал о творчестве литераторов-современников (Куприне, Б.Зайцеве, Мережковском и др.). Размышляя о сущности художественного творчества, Лукаш подчеркивал, что истинное художество «всегда, вольно или невольно, ищет разгадки понимания духа бытия». Формула творчества мыслится Лукашем как «путь к откровению Бога в мире... Истинное художество — богопознание и бого-выражение» (Возрождение. 1929.28 марта).
В поздних романах «Ветер Карпат» (1938) и «Бедная любовь Мусоргского» (1940), создававшихся тяжело больным и нуждающимся Лукашем, на первый план выходит тема рока, капризной «музыки судьбы», мистически влияющей на жизнь человека. Роман «Бедная любовь Мусоргского» считается самым значительным произведением Лукаша, в котором он показал себя как талантливый стилист. Судьба Мусоргского в романе воспринимается как прелюдия к драме русского народа в XX в.
Творческое наследие Лукаша породило неоднозначные оценки современников. А.Н.Толстой считал, что «талантливые вещи» Лукаша «сильно портит политическая белогвардейская подкладка» (Известия. 1923. 8 мая). И.Н.Голенищев-Кутузов отмечал, что своими произведениями Лукаш «создает свой мир, легенду о Российской империи», обладающую «магической силой оживлять русские сердца в муках сорокалетнего странствования» (Возрождение. 1932. 23 июня). По свидетельству Р.Гуля, Лукаш остался «недооцененным» в эмиграции, ибо «всегда ходил "в правых"» (Новый журнал. Нью-Йорк, 1979. №134. С.116).
Соч.:
Соч.: в 2 т. М., 2000 / вступ. статья М.Д.Филина;
Голое поле (Из повести) / предисл. В.Еременко // Кубань. 1990. №11;
Граф Калиостро / предисл. А.Аринштейна. М., 1991;
Портреты / предисл. А.Богословского // Человек. 1992. №2;
Бедная любовь Мусоргского / предисл. А.Богословского. М., 1992;
Князь Пожарский. Этюд / вступ. статья А.Богословского // Волга. 1993. №7;
Москва, страна отцов / предисл. А.Богословского // Москва. 1994. №4;
Дворцовые гренадеры / предисл. А.Апасова // Бежин луг. 1994. №4.
Лит.:
[Краткая биография, написанная женой Лукаша] // Возрождение. 1957. №70. С.29-30;
Струве Г.П. Об одном берлинском лит. кружке // Новое русское слово. Нью-Йорк. 1981. 4 окт.;
Любимов Л.Д. На чужбине. Ташкент, 1987. С.202-203;
Первушин Н.В. Немного об Иване Лукаше // Новый журнал. Нью-Йорк. 1988. №172-173;
Носик Б. Мир и дар Набокова. М., 1995. С.184-185, 187.
В.Н.Запевалов
Оглавление | Все источники