Арро Владимир Константинович [02.08.1932]
Арро Владимир Константинович
[2.8.1932, Ленинград]
— драматург, прозаик.
Родился в семье журналиста и библиотекаря. «Мы жили на улице Гоголя, в том доме, где теперь расположился театр "Приют комедианта"» (Автобиография. С.48). В 1941 перенес первые тяжести блокады, смерть отца и брата, был эвакуирован с матерью на Урал.
Творческий путь начинает как детский писатель. «Для стилистических и языковых экспериментов детская литература давала немало возможностей. Все это увлекло меня, и я остался в "детских писателях" на полтора десятка лет» (Автобиография. С.49). За это время Арро было написано около 15 книг прозы. Первая книга — «Когда гремели залпы» (1964). Среди др.— «Бананы и лимоны» (1972), «Вот моя деревня» (1973), «Веселая дорога» (1975), «Старый барабанщик» (1980) и т.д.
В 1955 окончил филологический факультет (отделение русского языка и литературы) Ленинградского педагогического института им. А.И.Герцена. Преподавал в сельской школе, служил в армии. По возвращении работал в городских учебных учреждениях.
В 1960 стал самым молодым в Ленинграде директором школы рабочей молодежи. Тогда же вступил в КПСС. На Высших литературных курсах при Литературном институте посещал семинар В.Розова. Был сотрудником научно-исследовательского института Академии педагогических наук, писал диссертацию о внешкольном образовании взрослых. На этом в 1966 и закончилась его преподавательская карьера: «...по-настоящему меня волновала и влекла другая рукопись — сб. рассказов и повестей, который затем вышел в Лениздате под названием "Белые терема"» (1968) (Автобиография. С.49).
Несколько лет Арро сотрудничал с журналом «Костер», работал на городском радио, заведовал отделом публицистики журнала «Аврора». Ездил в командировки. В это время путевой рассказ сделался его излюбленным жанром («Веселая дорога» и др.).
В конце 1960-х обратился к драматургии («Высшая мера», 1967; «Сад», 1979; «Смотрите, кто пришел», 1981; «Пять романсов в старом доме», 1981; «Колея», 1985 и др.).
Арро принято причислять к направлению драматургии «новой волны» (вместе с Л.Петрушевской, В.Славкиным, А.Гельманом, Л.Разумовской, А.Галиным, А.Казанцевым, С.Золотниковым и др.), восходящей к традиции русской социально-психологической драмы, разработанной А.Вампиловым (другое название — «поствампиловцы»). Арро: «...Драматурги... додумались, что противоречивость в обществе и человеке вещь естественная и животворная, и сделали ее основой драматургического конфликта... дрогнула цельность "положительного" героя, да и "отрицательный"-то вдруг оказался сложнее, чем думалось... противоречивость прошла по всем линиям быта и бытия, все перемешалось и получилось — как в жизни, как у живых людей...» (Литературная газета 1987. 7 янв.).
В пьесах Арро чувствуется тоска по цельной личности, утерянной гармонии, обыкновенному человеческому счастью, тревога о больном обществе, в котором распадаются связи между людьми: «...что, и это все?.. Жизнь кончена?.. А где же семья? Где дом, чтобы теплый, с живыми голосами, с приветливыми лицами, с радостью,— где все это?.. Все обрывки какие-то... Немного музыки... Немного любви... Немного материнства... А в целом все расползается» (драма «Колея»). Возникает проблема безответственности поколений друг перед другом: «Мы-то отпустим друг другу грехи, куда денемся... А вот внуки что нам скажут, если все сады поморозим!..» (драма «Сад»). А героиня «Колеи» Нелли так говорит о своих детях: «Порой мне кажется, что мы завели их куда-то, заманили и бросили на полпути».
В интервью 1987 Арро отмечал царившую в литературе шестидесятников «двуличность»: «Литература в это время вроде бы боролась и за нравственность, и за честность, и за цельность, но слишком уж часто, особенно драматургия, завершала свой поиск благополучным исходом дела...» (Литературная газета. 1987. 7 янв.). Арро стремится разрушить иллюзию стабильности жизни, в его пьесах редок счастливый конец. Из-за этого он длительное время находился в «черном списке» драматургов, которых почти не ставили, обвиняя в отрыве от жизни, клевете, очернительстве. «Да, добро должно быть в человеке, и общество должно быть великодушным. Но с какой стати... мы должны прощать, потерять память, быть не добрыми, а добренькими, когда нужно хорошенько разозлиться?..» (Литературная газета. 1987. 7 янв.).
Арро социален. Проблемы общества волнуют его значительно сильнее проблем индивида — конфликт в пьесах развивается между мировоззрениями, а не между характерами (например, драма «Смотрите, кто пришел!»). Психологии предпочитается идеология. В речевых портретах героев явственны среда, воспитание, род работы. Так, Бородина, директор швейной фабрики, обращаясь по телефону к своему секретарю, говорит: «Проснулся! Индюк вислогубый... Давай! Так, сорочки мужские. По рукавам. Записала. По манжетам... Чего, чего... Личная жизнь рушится, вот чего! Перед давай. Спинку... Воротники...» (комедия «Синее небо, а в нем облака»).
Типичный герой Арро — резонер, который самостоятельно излагает свой modus vivendi. Мотивировка поступков действующих лиц кроется в их идейных установках. Герои сконструированы как «образы-проблемы» (Швыдкой М.— С.26). Они вступают в дискуссию с окружающими, что и составляет основу пьес Арро. Драматические идеалы Арро во многом складывались под влиянием пьес Бернарда Шоу, однако герои Арро настолько разобщены, что иногда просто не способны вступить в диалог. Иногда пьеса формируется как непрерывная цепь монологов. У Арро нет однозначно положительных и отрицательных героев: в традициях современной драмы пьесы Арро лишены ярко выраженной авторской оценки.
Арро тщательно анализирует конкретный жизненный материал, «добирается до его глубинной структуры, которая своеобразно отражает социальную модель отношений» (Швыдкой М.— С.22), то есть частное приобретает у Арро статус типичного (например, «Смотрите, кто пришел!»).
Вслед за Чеховым Арро стремится сосредоточиться на внутреннем мире героев, что дает ему возможность отказаться от «классического» действия с четко очерченной фабулой. У Арро преобладает «внутреннее действие», которое разворачивается неторопливо вследствие того, что важнее самого текста оказывается «подтекст».
Главные действующие лица немногочисленны и объединены небольшим, строго определенным пространством (например, комедия «Синее небо, а в нем облака»). Нередко героями становится семья (например, комедия «Пять романсов в старом доме»).
Язык пьес прост, «обытовлен» и максимально приближен к разговорному.
Пьесы Арро ставили ефремовский МХАТ, Театр драмы им. Вл.Маяковского, ЦТСА, Театр на Малой Бронной, БДТ, Александрийский, Театр комедии им. Н.Акимова, Открытый театр (ныне Ленсовета) и др. Некоторые пьесы Арро были экранизированы («Сад» — «Прости нас, сад» (1988); «Синее небо, а в нем облака» — «Неприкаянный» (1989).
Соч.:
Когда гремели залпы: рассказы. Л., 1964;
Белые терема: повести. Л, 1968;
Солнечная сторона улицы: повести, 1969;
Волонтеры: документальная повесть // Аврора. 1970. №3;
Бананы и лимоны: повесть, Л., 1972;
Вот моя деревня: повесть, Л., 1973;
Веселая дорога: рассказы, Л., 1975;
Старый барабанщик: рассказы, Л., 1980;
Прощание с Ветлугиным: пьеса // Одноактные пьесы: сб. М., 1987;
Колея: пьесы. Л, 1987;
Трагики и комедианты: пьеса // Театр. 1990. №6;
Автобиография // Писатели России. Автобиографии современников. М., 1998. С.48-51.
Лит.:
Швыдкой М. Возьмемся за руки, друзья? // Театр. 1983. №7;
Сурков Б. Гражданская активность искусства и засилие общих мест // Современная драматургия. 1984. №1;
Щербаков К. Цена победы // Современная драматургия. 1985. №1;
Золотницкий Д. Сквозные мотивы // Нева. 1985. №8;
Кузьмин Е. Гражданственность от сих до сих? (Беседа за рабочим столом) // Литературная газета. 1987. 7 янв.;
Вишняков В. Не только о судьбе сада // Труд. 1989. 19 марта;
Золотницкий Д. Круглая дата острого драматурга // Невское время. 1992. 1 авг.
М.В.Смирнова
Оглавление | Все источники