Смертина Татьяна Ивановна [02.12.1948]
Смертина (настоящая фамилия Панасян) Татьяна Ивановна
[2.12.1948, с. Сорвижи Арбажского района Кировской обл.]
— поэт.
Уроженка Русского Севера. Родилась в семье служащих, в которой крепко
переплелись крестьянские вятские и вологодские фамилии, славные кузнецами и
кружевницами.
Деревенское детство прошло на вятском лесоучастке Кишкиль (Хомут) в семье
бабушки Александры Федоровны Кислицыной и в с.Сорвижи. Грамотой овладела в
трехлетнем возрасте самостоятельно. Стихи начала писать и читать с деревенской
сцены с 5 лет. Литературой в семье никто не занимался, поэтических учителей и
наставников не было. Много читала, в т.ч. учебники по лесоводству в лесхозе,
книги Жана Фабра по естествознанию.
В 1966 окончила Сорвижскую среднюю школу. Первые публикации стихов еще в
школьные годы в районных газетах «Арбажский льновод» и «Путь Ленина».
С 1969 по 1974 училась в Литературном институте (Москва).
В 1972 состоялась первая поэтическая публикация в журнале «Юность», с этого
времени постоянно публикуется в центральной печати («Нашем современнике»,
«Смене», «Москве», «Литературной России» и др.).
С 1974 по 1976 жила в Кирове, затем в Рязани (1976-77), 1977-83 — в пос.
Храпуново Московской обл. (цикл «Барачные мотивы» вобрал жизненные впечатления
этих лет).
С 1983 живет в г.Дмитров Московской обл.
Первая поэтическая книга «Ягодиночка» вышла в Москве в 1976. Автор ведет в ней
откровенный разговор с односельчанами, исповедуется перед родней, «взвешивает
свое "я" в повседневном деревенском быту» (Абрамович А.). Молодой поэт не
скрывает и деревенских непоправимых печалей — осиротевших изб, заросших тропок
к соседям.
В 1979 Смертина стала членом СП СССР.
Цикл «Барачные мотивы» (1978-79, опубликован в 1997 в книге «Призрак розы») дал
срез времени через страшный барачный быт («Плывут бараки кораблями спозаранок /
Под флагами пеленок и портянок»), где даже кухонный провод зловеще «пять лет
качается петлей». Мгновенные зарисовки общежития («душой и телом сжаты»),
силуэты пропащих судеб проникнуты пронзительной душевной болью, страхами и
сомнениями («стужа, подполом вода, / Больные дети и беда»), сочетаются с точно
найденными эмблематическими приметами застойного времени: «полвека мы в очередь
/ Скорбно стоим»; «здесь на растопку тычут в печь / Газеты, где властей
портреты... / Они растают с дымом прочь, / Но утром принесут / точь-в-точь».
В поэме-сказании «Венец из ярых пчел» (1965-75, 1984, опубликована в 1986)
Смертина, отталкиваясь от исторических изустных преданий своей северной родины
(«Сорвижи — вятское село, / Веками в землю проросло»), певучим вятским наречием
ведет свой сказ о драматических судьбах прародичей («кто жил до нас — тот в нас
живет»). Этнографическое и документальное (обрядовые настроения, знаменитая
Тихвинская ярмарка) опоэтизировано и вплетено в сюжет.
Стихия северной речи и природы стала основой и для созданного ею жанра
поэтического «месяцеслова». Еще в отрочестве Смертина начала создавать, «идя
путем наития», т.н. «Татьянин календарь». Положив в основу идею народного
месяцеслова и отталкиваясь от его образов, Смертина создает авторский
календарь, основу которого составили собственные многолетние наблюдения. В
результате сложилось «большое полотно с десятками емких сюжетов и авторских
притч, которые создают полифонически звучащую картину деревенской жизни и Жизни
вообще» (Редькин П.). На всем природном мире, воссозданном поэтом, лежит
неистребимое обаяние женственности: «Бежит лето девкой красною, / Шалью кроется
атласною». Фенологические наблюдения психологизированы и драматизированы:
«Луна, побледнев, рукавом заслонилась», «Матрена — изо льда корона, / Из инья —
перстенек, / Снегом низан поясок. / Она к свету строга — / В рясы рядит стога,
/ Платом кроет луга. / У Матрены не того, говорят... / Схоронила его / Следенел
взгляд» («22 ноября»).
«Татьянин календарь» был издан в 1982 лишь вполовину, под издательским
названием «Марья — зажги снега» (авторское название Смертина собирается
восстановить при переиздании). По ее мнению, фольклорное название ложно
ориентирует читателя, так как она не рассматривает свою поэтическую книгу как
собрание и обработку фольклора. Поэтому перепечатки фрагментов «Татьянина
календаря» в статусе фольклора расцениваются автором как плагиат (Из чужой
корзины // Литературная газета. 1990. №13 (28 марта).
«Татьянин календарь» положил начало так называемому Трехкнижию, вторую часть
которого составляет поэтическая книга «Травник», полностью опубликованная в
1992.
Как и в «Татьянином календаре», в «Травнике» Смертина выстраивает некую
циклическую систему (см. «Венки»-разделы), в которой природный и человеческий
космос составляют единство: 1. Сила Корня (Травы жизни и продолжения Рода), 2.
Алые цветы (Травы весны и девичества, любовные, поцелуйные, приворотные,
отворотные, ворожейные...) 3. Трое-зелье (Магические, обрядовые, колдовские,
ворожейные...) 4. Чара жизни (Травы-раздумья, целебные, всесильные и
беззащитные, травы-обереги...). В основе этой системы — ритмическое
разнообразие самой души и душевной жизни.
Разгадывая символические знаки, подаваемые природой разнообразием и
неповторимостью своих явлений, поэт находит ключ и к собственной душе, истокам
своих чувств, к своим корням: «Что рдеешь возле бережка, / Фамильное ты зелье!
/<...> Бессмертье отдано цветам, / Распяты по крестам / Кислицыных фамилии...»
(«Кисленка»).
Поэту удается нащупать и те первосюже-ты, первообразы, которые иногда очень
смутно, потаенно мерцают в народном названии растения, в связанных с ним
лекарственных и ворожейных силах (Смертина настаивает, что «Травник» — не
собрание знахарских знаний, а знания души): «Живи, ключ-трава, снег ломай! /
Твой цвет мимолетен, как май. / Опадчив, как легкие шали, / И полон девичьей
печали» («Первоцвет»); «На глухом болоте взрос / Чертопалочник, рогоз. / Над
водой початок вздел / Темно-бархатен и смел. / Слышу, слышу — к непогоде / Тот
рогоз рыдает вроде...» («Зелье утопленницы»).
Нравственные уроки сказываются в «Травнике» лирически непосредственно:
«Растолкав собой кусты, / Навздымалися у тропки / Темно-рдяные персты /
Кровохлебки. / Потаенки, повитухи... / Ни к чему тебе и сглаз / Кровоцветка,
бабий спас! <...> Ты — лесной царицы зелье, / Красноцвет, упырница. <...> Коль
загублен нерожденный, / Все равно аукнется» («Кровохлебка»).
В состав книги вошло оригинальное «Трое-зелье» — попытка реконструкции
дохристианского славянского солнечного календаря «Двенадцати Пятниц» и
связанных с ними зелий. Интерес к древнеславянскому календарю неслучаен, так
как и в нем жизнь человека и рода символически объединялись с круговоротом
природной жизни. Отталкиваясь от археологических, исторических и
этнографических исследований, поэт как бы продолжает их, поверяя худож.
интуицией: «я "вспомнила" информацию тысячелетней давности» (Смертина приводит
в письме автору статьи отзыв историка Б.А.Рыбакова: «То, что я исследую годами,
она познает интуицией мгновенно и выражает через поэзию»): «Я медвежьи
травы-зелья / В сноп свяжу / Тесьмою рдяной», «Трое-зелье, зелье-мед, / Иль
трава — продолжи род!», «Девоцветник! Неувяда! / Сколько мне осталось жить?
/<...> Я ли, нет ли — ворожу? / Чару тыщи лет держу...»
В «Травнике» оригинально отзываются и образы древнерусской словесности: «Темный
бор я пройду плавным соболем, / А реку проскочу я — плотвицею, / Прочеркнусь
росомахой я по полю, / Сквозь забор прони-жусь я куницею, / Пред тобою
предстану — девицею, / На скамейку присяду вздыхая, / "Диамат" мракобесный
листая...»
Третья часть трехкнижия, цикл «Невидимое — вижу» (опубликованы пока фрагменты,
в частности, в книге «Ягодное царство»), должен дать авторское видение
аномальных явлений и миров.
В 1999-2002 выходят небольшие поэтические книги («венцы стихов») Смертина
«Призрак розы», «Анемоны», «Лунная ящерка», «Жемчужная душа», «Волчьи ягоды»,
обнаруживающие новые аспекты творческих интересов поэта. В них Смертина создает
опыты «ролевой» лирики (цикл «Танец персиянки»), ее любимые травы и цветы
вплетены теперь в другие узоры — литературно-культурологические — навеянные
образами Серебряного века (блоковскими, есенинскими, врубелев-скими): «Здесь
мальвы жар — не сплю и вся горю. / Далекое — мне высветилось очень! Вглядись: /
Ты видишь между этих строк, / Как проступает легкой мальвы шелк...» Новые стихи
публикуются в центральной прессе: «Литературной газете», «Литературной России»,
журнале «Смена» и другие. Смертина — автор более 30 поэтических книг. Много лет
участвует в творческой писательской жизни Москвы, в составе писательских групп
выезжала в Приднестровье (1991) и в Чечню (2000, по этим впечатлениям создан
поэтический цикл «Кавказский венец»). Первый лауреат Всероссийской Есенинской
премии.
Соч.:
Ягодиночка. М., 1976;
Село Сорвижи. М., 1982;
Марья — зажги снега. Месяцеслов. М., 1982;
Дева Льняница. М., 1991; 1992;
Травник. М., 1992;
Призрак розы. М., 1999;
Анемоны. М., 1999;
Лунная ящерка. М., 2000;
Жемчужная душа. М., 2001;
Волчьи ягоды. М., 2002.
Лит.:
Абрамович А. «Я посреди своей деревни...» // Литературная Россия. 1977. №36;
Дардыкина И. «Слепа без цели сила» // Правда. 1981. №3(276);
Редькин П. Теплое поле // Москва. 1984. №8. С.199-200;
Трофимова Е.И. Советская женщина 80-х годов: автопортрет в поэзии // Вопросы
литературы. 1994. №2. С.39-43;
Коробов В. «Я многое сейчас понять не в силах...» // Бежин луг. 1994. Февр.
С.59-60;
Дмитриева Н.И. «И вся ее душа — в колоколах...» // Русь васнецовская. М., 1994.
С.38-42.
К.И.Шарафадина
Оглавление | Все источники