Шергин Борис Викторович [28.07.1893-31.10.1973]
Шергин Борис Викторович
[16(28)7.1893 (по архивным данным; указание самого Шергина на 1896 —
мистификация), Архангельск — 31.10.1973, Москва]
— прозаик, поэт.
Отец Шергин, потомственный мореход и корабельный мастер, передал сыну дар
рассказчика и страсть ко всякому «художеству»; мать, коренная архангелогородка,
познакомила его с народной поэзией Русского Севера («Маменька мастерица была
сказывать... как жемчуг, у нее слово катилося из уст»). В семье Шергин
воспринял первые важные уроки взаимоотношений с миром и людьми, трудовой кодекс
чести северного русского народа. С детства постигал нравственный уклад, быт и
культуру Поморья: «морское знанье» — через увлекательные рассказы друзей отца —
именитых корабельных плотников, капитанов, лоцманов, зверобоев-промышленников;
песни и сказки — от заостровской крестьянки Н.П.Бугаевой, друга семьи и
«домоправительницы» Шергиных; срисовывал орнаменты и заставки старинных книг,
учился писать иконы в поморском стиле, расписывал утварь; еще в школьные годы
стал собирать и записывать северные народные сказки, былины, песни. Учился в
Архангельской мужской губернской гимназии (1903-12); окончил Строгановское
центральное художественно-промышленное училище (1917).
Серьезный интерес к фольклору пробудило в Шергине знакомство с пинежской
сказительницей М.Д.Кривополеновой, а также с видными фольклористами братьями
Ю.М. и Б.М.Соколовыми. В годы учебы в Москве выступал как исполнитель баллад и
старин Двинской земли; по приглашению Ю.М.Соколова иллюстрировал своим пением
лекции по народной поэзии в Московском университете. В 1916 познакомился с
академиком А.А.Шахматовым; по его инициативе направлен Академией наук в
командировку в Шенкурский уезд Архангельской губ. для исследования местных
говоров и записи произведений фольклора.
По возвращении в Архангельск (1918) работал как художник-реставратор, заведовал
художественной частью ремесленной мастерской, внес вклад в возрождение северных
промыслов (в частности, холмогорской техники резьбы по кости), занимался
археографической работой (собирал книги «старинного письма», древние лоции,
записные тетради шкиперов, альбомы стихов, песенники).
В 1922 окончательно переехал в Москву; работал в Институте детского чтения
Наркомпроса, выступал с рассказами о народной культуре Севера и исполнением
сказок и былин перед разнообразной, в основном детской, аудиторией. С 1934 — на
профессиональной литературной работе.
Первая публикация — очерк «Отходящая красота» о концерте М.Д.Кривополеновой в
газете «Архангельск» (1915. 21 нояб.). При жизни писателя опубликовано 9 книг
(не считая переизданий). В газетах и журналах Шергин помещал статьи
литературоведческого и искусствоведческого характера, реже — литературные
произведения.
Шергин — сказитель и сказочник сформировался и стал известен раньше, чем
Шергин-писатель. Его первую книгу «У Архангельского города, у корабельного
пристанища» (1924) составляют сделанные им записи шести архангельских старин с
нотацией мелодий, напетых матерью (и входивших в репертуар выступлений самого
Шергина).
Разителен переход от торжественно-печальных старин первого шергинского сборника
к грубовато-озорному юмору «Шиша Московского» (1930) — «скоморошьей эпопеи о
проказах над богатыми и сильными». Авантюрные остроумные сюжеты, сочный язык,
гротескно-карикатурное изображение представителей социальных верхов связывают
плутовской цикл Шергина с поэтикой народно-демократической сатиры. «Шишу
Московскому» было суждено стать самой знаменитой книгой писателя: в 1932-33
сказки Шергин в исполнении автора передавались по московскому радио и имели
огромный успех у слушателей.
В 1934 Шергин делегирован на I Всесоюзный съезд писателей от Московской
организации; стал членом Союза советских писателей с момента его основания.
В третьей книге — «Архангельские новеллы» (1936), воссоздающей нравы
старомещанского Архангельска, Шергин предстает как тонкий психолог и
бытописатель. Новеллы сборника, стилизованные во вкусе популярных переводных
«гисторий» XVII— XVIII вв., посвящены скитаниям в Заморье и «прежестокой» любви
персонажей из купеческой среды.
Первые три книги Шергина (оформленные автором собственноручно «в поморском
стиле») представляют в полном объеме фольклорный репертуар Архангельского края.
Но степень зависимости автора от фольклорного первоисточника с каждой новой
книгой все уменьшается, так что непременная ссылка Шергин на такой источник
становится не более чем выражением авторской скромности.
История Поморья, опосредованная в первых трех книгах Шергин через искусство,
красноречие, быт, предстает в своем непосредственном виде в следующем его
сборнике — «У песенных рек» (1939). Сборник этот включает в себя
историко-биографические поморские рассказы, народные толки о вождях революции и
замечательных людях страны, легендарно-сказочные их биографии. Несмотря на
очевидную подчиненность хвалебных «сказов о вождях» политическому заказу, не
они определяют общий художественный уровень сборника, в котором «сила и угодье»
шергинского слова достигают подлинно классической высоты. Впервые Поморье так
широко и полнозвучно раскрывает свои просторы, душу, историю: детально
выписанная панорама Двинской земли, ее богатств и просторов, проникновенный
очерк уклада поморской жизни, яркие рассказы о героическом труде поморов. Труд
— любимейшая область художественного изображения Шергина. Через труд
раскрываются история и душа северного народа, в труде проявляются достоинство и
красота отдельной личности.
В книге «У песенных рек» Север России предстает как особый
культурно-исторический регион, сыгравший значительную роль в судьбе страны и
занимающий неповторимое место в ее культуре. Последующие «изборники» Шергина
расширят и уточнят этот образ.
Вышедшую после войны книгу «Поморщина-корабелыцина» (1947) сам Шергин называл
своим «репертуарным сборником»: она объединяет произведения, с которыми он
выступал в военные годы в госпиталях и воинских частях, клубах и школах. Судьба
этого сборника трагична: он был подвергнут вульгарно-социологической проработке
(Морозов А. [Рец.] // Звезда. 1947. №9) и вызвал уничижительную критику со
стороны фольклористов как «грубая стилизация и извращение народной поэзии»
(Сидельников В. Против опошления народного творчества // Культура и жизнь.
1947. №30). Имя писателя было дискредитировано, а он сам обречен на
десятилетнюю изоляцию от читателя.
Разрушению стены молчания вокруг Шергина способствовал организованный в 1955
творческий вечер писателя в Центральном Доме литераторов, после которого в
издательстве «Детская литература» был опубликован сб. «Поморские были и
сказания» (1957), а через некоторое время вышел и «взрослый» сборник избранных
произведений «Океан — море русское» (1959). Сборник вызвал немало восторженных
отзывов; особое внимание рецензентов привлекало словесное мастерство писателя.
Заслуженное признание пришло к Шергину после высокой оценки его творчества в
статье Л.М.Леонова (Известия. 1959. 3 июня). Среди откликов на этот сборник мы
находим и самый глубокий прижизненный литературоведческий разбор творчества
Шергина — статью фольклориста Э.В.Померанцевой «Писатель-сказитель» (На рубеже.
1960. №5).
В 1967 опубликовано наиболее полное прижизненное издание произведений Шергина —
сборник «Запечатленная слава».
В творчестве Шергин очень четко выделяются две основные манеры повествования:
патетическая и бытовая. Первая используется писателем в описаниях величавой
природы Севера и славных деяний его народа, включает в себя широкий набор
позитивно-идеализирующих стилистических средств и связана с традицией
древнерусской агиографии и фольклорной эпики. Вторая, свойственная шергинскому
очерку нравов и бытовой сказке, явно ориентирована на сказ — фонетическую,
лексическую, синтаксическую имитацию устной речи. «Будничный», неприкрашенный
характер языку придает использование Шергиным сниженного просторечия и
вульгаризмов; широкое заимствование «словесного жемчуга» — диалектных
особенностей Русского Севера; обилие метких сравнений (сродни ассоциативности
народной речи) и остроумных образных словечек; речевая полифония. В языке
произведений Шергина представлены профессиональные словари корабельщиков,
мореходов, рыбаков, художников Поморья. В прозе писателя уникальным образом
сочетаются высокая лит. традиция (во всем многообразии культурных ассоциаций,
которые жили в сознании начитанных поморов на рубеже XIX—XX вв.) и коренное
родство с фольклором, часто открыто манифестированное. По словам В.И.Белова,
«один Шергин... сумел так удачно, так непринужденно породнить устное слово с
книгой».
Своеобразие фольклоризма Шергина состоит в непосредственной ориентации его
текстов на народное творчество. Цель художника не в том, чтобы обогатить
литературу за счет внепо-ложенного по отношению к ней фольклора, но чтобы явить
народную поэзию как оригинальный, неповторимый и бесценный способ видения мира
и человека, способствовать «вокнижению» фольклора. В текстах писателя — обилие
цитат из фольклорных текстов (пословицы, поговорки, отрывки из былин,
причитаний, лирических песен, небывальщин и т.п.). Большинство из них
рассчитаны на чтение вслух, и Шергин, знавший всю свою прозу и поэзию наизусть,
до последних лет жизни нередко сам исполнял свои произведения. Сказывание было
для него не воспроизведением созданного ранее, но самим процессом творчества.
Похоронен Шергин на Кузьминском кладбище в Москве.
Соч.:
Поморские были и сказания. М., 1971;
Избранное. М., 1977;
Поэтическая память. М.,1978;
Запечатленная слава. М., 1983;
Повести и рассказы. Л., 1984;
Древние памяти. М., 1989;
Изящные мастера. М., 1990;
Жизнь живая: Из дневников разных лет. М., 1992;
Дневники (1942-1968)// Москва. 1994. № 4,5.
Лит.:
Галкин Ю.Ф. Борис Шергин. Златая цепь. М., 1982;
Горелов А.А. Поморское узорочье // Шергин Б.В., Писахов С.Г. Сказы и сказки.
М., 1985. С.6-15;
Галимова Е.Ш. Книга о Шергине. Архангельск, 1988.
А.А.Харитонов
Оглавление | Все источники