Пляшкевич Ян [25.11.1893-10.07.1969]
Новгород-Северский Иван Иванович (настоящее имя Ян Пляшкевич)
[13(25).11.1893, Алексеевск-на-Амуре — 10.7.1969, Ванв, под Парижем]
— поэт, прозаик.
Уроженец Сибири. Детство провел на Амуре, затем жил в Мариинске Томской губернии, учился в Омском механико-техническом училище, окончил военную школу в Иркутске. Далекие предки были переселенцами из древнего Новгорода-Северского, этим был подсказан его литературный псевдоним «Новгородъ-Северский».
В молодости исходил и изъездил весь сибирский край от Арктики до Алтая и Приморья на лошади, на лыжах, почтовых упряжках по делам Переселенческого управления и по личным интересам. Писать стихи начал в 1913 под впечатлением увиденного и пережитого. По названиям стих, можно проследить маршруты поэта-путешественника: «Индигирка», «Арктика», «Медвежьи острова». Цикл «Пески поют» уводит в Среднюю Азию, Монголию, Тибет, «Ковыль да поле» — на Алтай.
Участвовал в Первой мировой войне в качестве офицера, получил контузию, последствия которой сказывались всю жизнь. В годы Гражданской войны служил в Добровольческой армии, был произведен Врангелем в полковники.
В 1920 через Константинополь эмигрировал в Болгарию, а оттуда — во Францию, в Париж. Еще в Константинополе много писал. Здесь вышла его первая книга «Как растут кресты» (1921).
В 1926-27 учился в Сергиевском богословском ин-те (Париж). Женился на племяннице И.С.Шмелева Ю.А.Кутыриной.
В Париже были напечатаны циклы стих, о сибирском севере — «Заполярье» (1939), «Тундра» (1939), «Чум» (1939), «Аргышъ» (караван собачьих упряжек по-эвенкийски) (1939), «Шаманы» (1940), «Айсберги» (1942) и др.
«Певцом ледяной пустыни» назвал его И.Шмелев недаром. Жуткий безбрежный простор северных степей вдохновляет поэта, умеющего одухотворить и согреть величаво-недвижную холодную природу. У него богатая палитра для изображения внешнего (торосов, сполохов, айсбергов): «Огненных лисиц, серебряных песцов, / Горят следы, / Как звезды в небе дальнем, / Где лыжи опытных ловцов / Стрелой летят / В снегу хрустальном» («Чум»); «Тунгуска — старая колдунья / Идет на север в полнолунье / Стучит дорожным посошком». Уроженец Сибири, «он с детства научился чувствовать природу этого сурового края и нашел свой особый язык, чтобы говорить о нем» (Ю.Терапиано. Памяти Новгород-Северского): «Как скальды северных лесов, / Я воспеваю тундру, горы / И вод арктических просторы, / Ища в них отзвук голосов».
С задушевностью и теплотой изображает поэт цветы и травы, птиц и зверей, выявляя в них «характеры»: «кедры — кудри, / Но не шутят / Кедры с буйной головой», «Снега много за таежкой <...> подснежничек — цветок / Семенит зеленой ножкой, / Звонкий выкинул флажок: / На сугробы наступает...», «Цветет медвежье ушко! / Медведь наверно обронил. <...> Здесь видно бой / Какой-то был. <...> С медвежьим ушком василек / Делили солнечный лужок». Ласковое внимание ко всему, проникновенная философская наблюдательность становятся примечательной чертой его поэтического взгляда: «Шпажник-травка... / Он со шпагой, / Он как рыцарь полевой, / Он бедовый, / Он с отвагой, / Он не выдаст с головой <...>/ Ты укрой меня, бродя-гу, от судьбины роковой!» («Шпажник»).
«Богатство внутреннего видения» (И.С.Шмелев) помогает поэту за внешним увидеть нетленные прообразы-идеи, поэтому терпеливо и сострадательно вглядывается он в самые невзрачные земные явления: «Обрамлен густою травкой — / Словно спрятали в острог... / На кого глядит украдкой / Этот дикий лепесток? / Почему он сир на свете, / Отчего горька сума? / Говорят, садила цветик / Богородица сама» («Кукушкины слезки»). Духовная углубленность и чувство благоговения — неизменное настроение поэта: «В шорохе трав многоустом / Молиться душа не устанет» («Снежная псалтырь»). Изображая примитивную «вотяцкую божничку», он восклицает: «И Бог, дивясь их простоте, / Живет и в чурке, как в кресте!» («Вотяцкая божничка»).
В 1949 Новгород-Северский издал в Париже оригинальный поэтический цикл «Самоцветы». К тайне каждого камня он подбирает индивидуальный ключ: легендарный, исторический, мистический, магический: «Много знали / Камни-пророки, / Видеть устали. / Сон их глубокий» («Оникс»), «Вот камень царственный сапфир — / Дворцовый блеск, огонь порфир», «Аквамарин — застывшая волна, / Зелено-голубой русалий камень», «Изумруды... Это — травы, / Травы каменных миров: / Камневейные оправы / Камнелиственной дубравы, / Звезд неведомых покров».
В книге философско-космической лирики «К созвездиям. Огнекрылый путь. Лунный цветок» (Париж, б.г.) философская вдумчивость поэтического взгляда Новгород-Северского проявилась наиболее отчетливо. Планеты и звезды он наделяет антропоморфными чертами: «звездоокий и лучистый» Марс, мудрый старец Нептун («Покрыт морщинами твой лик, / А твоего не слышно вздоха, / Как страж планет на грани мира, / Ты попираешь неба даль / Стопой тяжелой и нескорой»), огнедышащая Венера. Но, устремив взгляд к небесам, планетам, в глубины мироздания, он и там видит «божественный замысел»: «Но все же Вышнего рука / Видна и здесь. / Она в заботах — / Я видел камень в лунных гротах, / Он наподобие цветка» («Лунный цветок»).
В 1966 в Париже Новгород-Северский издал поэтическую книгу «Матерь Божия Державная», в которую вошли стихи — молитвенные обращения к различным иконам Богоматери (более 50), наполненные удивительно задушевными интонациями и светлой простотой. «И тянет свежей мяткой, / Июльским ветерком, / Младенец за лампадкой / Сияет васильком» («Икона "Благоуханный цвет", 15 ноября»); «Оазисом в пустыне / Твой вертоград цветет <...> / Монахи-кипарисы / Поют полиелей... / Елей из синей выси / Пустынникам излей» («Икона "Тобольская", 8 июня»). Исторические и легендарные мотивы и аллюзии переплетены здесь с лирической трактовкой иконографических образов: «Не в Путивле плачет Ярославна, / А по всей родной земле, / С нею Матерь Божья неустанно / Сыну молится во мгле» («Икона "Путивльская", 2 мая»).
Небольшие поэтические книги «Библейские напевы» (Париж, [6. г.]), «Песнь Песней» (Париж, [б. г.]), «Аве Мария» (Париж, 1958) обнаруживают глубину религиозных чувств поэта и их лирическую доминанту. В миниатюрах «Библейских напевов» Новгород-Северский прочитывает цитаты из пророческих книг, извлекая из них и отвлеченный, и злободневный смыслы: «Народ созрел... / Народ все знал / И сам упал — / Конец народу Моему, / Не буду я прощать Ему, / Не подниму» (Кн. пророка Амоса 8:1: «...видение открыл мне Господь Бог: вот, корзина со спелыми плодами...»).
Определение своей поэзии как «светлой, бодрой» (И.Шмелев) Новгород-Северский оправдывает прежде всего тем, что его духовному взору неизменно предстоит мир горний с божественным целительным светом: «Я кузнечик с маленькою скрипкой, / Свои стихи кую малюсеньким смычком / И мне Христос, сияющий улыбкой, / Из лилий полевых устроил светлый дом!» («Как эти васильки»).
Прозаическое наследие Новгород-Северского представлено своеобразными сказками, легендами, рассказами. В книгу «Сказки сибирские: Легенды о Божией Матери» (Мюнхен, 1960; Париж, 1961) вошли 30 сказок и легенд. Известные сказочные сюжеты получают у него «сибирскую» прописку и религиозную окрашенность «Аленушкин Китеж. Пасхальный рассказ»), а христианские мотивы, в свою очередь, сочетаются с мистическими мотивами сибирского фольклора. В итоге сказочный мир, оказывается, так же исполнен Божественной истины, как события Священной истории. Легенды о Божией Матери основаны на апокрифических мотивах («Греченюшка»), а ориентированы на былинки, исполненные в сказовой манере («Чудесная жнея»).
Рецензенты отмечали также мягкий юмор, приверженность народному языку, стилевой парафраз сказок Пушкина: «Зачинатся сказка — елова подмазка, от сивки, от бурки, от вещей каурки. У глухоморья сибирского, у стана богатырского, на льду киянском, озере Канском, стоит зелена листвяжина, золоты маковки. Стоит — небо подпират. На ей в зиму-зимскую сполохи играют. По этой по лесине ходит кот — баюн говорун...»
Сборник «Моя Сибирь» (1973) включает 100 рассказов. В их основе — реальные события жизни Новгород-Северский и исторический материал (о сибирских монастырях, известных людях Сибири). Нравственные уроки усматриваются автором в незатейливых жизненных наблюдениях («Малиновка. Безутешное горе»).
В 1960-е Новгород-Северский печатался в журнале «Возрождение» (стихи, «Таежные рассказы»), публиковал рассказы и сказки в «Гранях» (Мюнхен). Писал много: 31 книгу стихов и 5 книг прозы упоминает сам писатель. Первая посмертная публикация — сборник рассказов «Христос у моря Галилейского — видение Петра» (1970) включает также перепечатки статей о творчестве писателя.
Критики разных поколений сошлись в определении главного пафоса творчества Новгород-Северского Ср.: «Мир в ощущении Новгород-Северского пронизан духовными излучениями высшего мира» (Ю.Терапиано) и «талантливый русский писатель, воодушевленный религиозными идеями» (В.Казак).
Соч.:
Как растут кресты. Константинополь, 1921;
Заполярье. Париж, 1939;
Тундра. Париж, 1939;
Чум. Париж, 1939;
Аргышъ. Париж, 1939;
Шаманы. Париж, 1940;
Айсберги. Париж, 1942;
Библейские напевы. Париж, [б. г.];
Песнь Песней. Париж, [б. г.];
Аве Мария. Париж, 1958;
Сказки сибирские: Легенды о Божией Матери. Мюнхен, 1960;
Париж, 1961;
Степные огни. Мюнхен, 1964;
Северное послание. Париж, 1968;
Моя Сибирь. Париж, 1973.
Лит.:
Шмелев И. Певец ледяной пустыни // Новго-род-Северский И. Северное послание. Париж, 1968. С.5-7;
Ю.Терапиано. Памяти Новгород-Северского // Русская мысль. 1969. 30 окт.;
Казак В. Лексикон русской литературы XX в. М., 1996. С.283-284.
К.И.Шарафадина
Оглавление | Все источники