Романов Пантелеймон Сергеевич [05.08.1884-08.04.1938]
Романов Пантелеймон Сергеевич
[24.7(5.8).1884, с. Петровское Одоевского уезда Тульской губ.— 8.4.1938,
Москва]
— прозаик.
Отец был мелким чиновником в г.Белеве Тульской губ., представителем быстро
бедневшего к концу XIX в. русского мелкопоместного дворянства. Мать — дочерью
деревенского дьячка. Детство писателя прошло на маленьком хуторке в Белевском
у. Володь-ковской волости, недалеко от д.Карманье, куда в 1889 переехала семья,
продав землю в Петровском, чтобы на вырученные деньги иметь возможность дать
образование детям. Учился Романов в Белевском ремесленном училище им.
В.А.Жуковского и в прогимназии, а потом — в Тульской гимназии.
В 1905 поступил на юридический факультет Московского университета.
В 1908 оставил университет и возвратился в деревню, где принимал некоторое
участие в делах местного земства. В 1911 поступил на службу в банк. Работа в
банке в качестве поверенного позволила Романову много путешествовать по стране.
Эти поездки укрепили его панорамное восприятие России как целого организма,
имеющего свою судьбу. В годы Первой мировой войны Романов работал статистиком в
Витебске и помощником заведующего статистическим отделом Красного Креста в
Петрограде, совершал поездки на фронт. Во время Февральской революции служил в
Государственной думе в качестве статистика и литсотрудника. Со второй половины
1917 в течение 2 лет заведовал отделом внешкольного образования в г.Одоеве
Тульской губ., периодически читал лекции по литературе в Одоевском народном
университете им. Герцена и Огарева.
В 1919 Романов переезжает в Москву к своей будущей жене балерине
А.М.Шаломытовой. В Москве недолго работает членом Цензурной комиссии при
Фотокинокомитете, некоторое время является секретарем худсовета. Вскоре
оставляет службу и целиком посвящает свою жизнь писательскому труду.
Писать Романов начал рано. В последних классах гимназии он работал над повестью
«Детство», законченной лишь через 17 лет — в 1920.
К 1907-08 относится появление замысла романа-эпопеи «Русь». Началом
литературной деятельности Романова считается 1911, когда в журнале «Русская
мысль» (№7) появилась его первая публикация — рассказ «Отец Фёдор» (другое
название «Неначатая страница»), свидетельствовавший о приверженности Романова
реалистическим традициям русской литературы XIX в.
С 1911 по 1917 Романов печатает в журнале «Русская мысль», «Русские записки»,
«Ежемесячный журнал» рассказы «Суд» (1914), «Зима» («Женщина») (1915), «Русская
душа» («В родном краю») (1916) и другие, повесть «Писатель» (1915), послужившую
основой для одноименной пьесы. Газета «Русские ведомости» публикует «Очерки
Сибири» (1913), написанные на основе личных впечатлений от поездок по стране.
Очерки обнаруживали своеобразие взгляда Романова на национальный характер,
далекий от народнического, сугубо социологического его понимания. Романов
предпочел национально-характерное социально-детерминированному. Следуя
позитивистской доктрине, Романов считал, что национальные черты любого народа
есть «не что иное, как те общие причины, которые заставляют так, а не иначе
поступать людей данной нации» в каждой исторической ситуации. Представление о
неизменных национальных чертах, способных влиять на обстоятельства, стало одной
из основ творчества Романов.
Первая книга писателя — первая часть первого тома романа-эпопеи «Русь» (1923) —
рисует жизнь усадебной России накануне Первой мировой войны. Писатель считал
«Русь» главным делом своей жизни и неустанно подчеркивал ее важность для своего
творчества. По мысли Романова, «Русь» должна была стать центром, к которому
стягиваются все другие произведения. Воспринятое от Гоголя стремление показать
«всю Русь» реализуется Романовым как задача выявить устойчивость вечного начала
— «народной стихии», обозначить преемственность традиций русской национальной
коллективности, где над социальной дифференциацией доминируют черты
национальной принадлежности. «Русь» породила в критике шквал обвинений автора в
эпигонстве и ностальгии по уходящей патриархальности.
В 1924 была опубликована ранее написанная повесть «Детство», достойно
продолжившая национальную литературную традицию художественного освоения мира
детской души. В том же году напечатана пьеса «Землетрясение» — трагикомическая
хроника пореволюционных событий, обошедшая многие театры страны. С этого
времени Романов активно сотрудничает в литературно-художественных журналах,
становится участником литературного общества «Никитинские субботники», на
вечерах которого он читает свои произведения. На 1920-е приходится расцвет
творческой активности Романова, пик его писательской славы. В это время Романов
успешно совмещает писательскую деятельность с публичным чтением своих
произведений перед самой широкой аудиторией. В середине 1920-х выступления
Романова в Политехническом музее, Колонном зале Дома союзов и т.п. становятся
одной из характерных примет культурной жизни Москвы.
Широкому читателю Романов стал известен прежде всего как автор сатирических
рассказов-миниатюр о быте первых лет революции, которые составили
многочисленные сборники писателя: «Крепкий народ» (1925), «Заколдованные
деревни», «Хорошие места» (оба — 1927), «Три кита» (1928) и многие другие.
Романов пользовался стойким, хотя далеко не благосклонным вниманием критики.
Почти каждое его произведение становилось предметом острой полемики.
Библиография прижизненных критических статей о писателе насчитывает сотни
названий. Однако большинство из них представляют интерес лишь как факты острой
идейно-эстетической борьбы того времени. Романов полностью испытал незавидную
долю опальных художников и при феноменальном читательском признании
поразительное непонимание критики. Романова обвиняли в мещанстве, изображении
«накипи революции», бытовизме, пустой анекдотичности, фотографизме и
равнодушии, подражательности и слепом эпигонстве, пренебрежительно называли
«советским Чеховым». Особенности типизации в сатирических рассказах-сценках,
производящих поверхностное впечатление эмпирического фотографизма, во многом
обусловлены следованием Романова положениям собственной эстетической теории,
сформулированным в главном теоретическом труде писателя — оставшейся
неопубликованной книге «Наука зрения», над которой Романов работал долгие годы.
Сам писатель признавался, что теоретическая проработка вопросов творчества
предшествовала у него худож. практике. Эстетическое кредо Романова — «Наука
зрения» — обнаруживает тесную связь с эстетикой натурализма, с его подчинением
творческого процесса процессу наблюдения, требованием научной объективности,
отказом от изображения эпохальных социальных событий. Однако построенные на
диалоге рассказы-сценки лишь создают видимость «натуралистически» поданных
наблюдений. Художественная ткань рассказов обнаруживает ориентацию на
фольклорную эстетику. Исследуемая Романовым проблема антагонизма народа и
власти предстает в его художественном мире в категориях мифологизированного
народного сознания, как противостояние святости и сатанинства. Идея абсурдности
пореволюционного мироустройства нашла адекватное художественное воплощение в
мотиве двоемирия, который доказывал враждебность насильственного переустройства
мира традиционной жизни. За внешней бесстрастностью в «натуралистически»
поданных наблюдениях Романов нельзя не увидеть боль и тревогу художника, не
приемлющего тех форм жизни, которые приводят к гибели нравственный потенциал
нации.
Во второй половине 1920-х Романов создает ряд социально-психологических
рассказов, посвященных вопросам любви, семьи, брака. Беспокойство писателя
вызывают упрощенные теории насильственной переделки человеческого сознания (в
частности, новые теории семьи и брака), пытавшиеся доказать исторически
преходящий характер нравственных норм. Рассказом «Без черемухи» (1926),
вызвавшим бурную полемику в печати, волну читательских неистовых диспутов,
Романов выступил против вульгарного материализма и нигилизма, которые
насаждались в те годы в молодежной среде. Романов защищал духовность и
романтику любовного чувства. В рассказе «Суд над пионером» (1927) писатель
противостоял официально провозглашенной лицемерной духовной аскезе, грозившей
упрощением великих жизненных таинств.
К трагическим судьбам русской интеллигенции в Советской России Романов
обратился в повести «Право на жизнь, или Проблема беспартийности» (1927), в
которой исследовал взаимоотношения таланта и требований эпохи, губительную для
общества политику власти по отношению к интеллигенции. В повести нашел
отражение последний этап поглощения личности тоталитарным режимом. Эти же
проблемы Романов затронул и в романе «Товарищ Кисляков» (1930) — во многом
итоговом для писателя. Произведение, изображавшее «перековку личности» как
попрание всех моральных норм, естественно, было объявлено клеветническим, а
после опубликования перевода романа в Англии — и контрреволюционным. После
развязанной травли Романова-писателя практически перестают печатать, начинается
планомерное вытеснение его из литературы. Художник, стремившийся в своих
произведениях вскрыть губительное воздействие мертвящих форм жизни на личность,
на себе испытал их смертоносную силу. Вышедший в 1933 роман «Собственность»
говорил о спаде творческих сил Романова. После смерти писателя его книги и само
имя были надолго вычеркнуты из истории русской литературы.
Соч.:
ПСС: в 12 т. М., 1929-1930;
Избранные произведения / сост., вступ. статья и комм. С.Никоненко. М., 1988;
Светлые сны: Роман, рассказы. М., 1990;
Рассказы. М.; 1991
Лит.:
Пантелеймон Романов: Критическая серия. №13 М.
Никитинские субботники. 1928;
Афанасьев Э.Л. Пути моей земли хочу принять целиком... // Романов П. Детство.
повесть и рассказы. Тула, 1986. С.363-382;
Петроченков В. Творческая судьба Пантелеймона Романова. Нью-Йорк, 1988;
Сушилина И.К. Дорогой своей подлинной жизни // Романов П.С. Яблоневый цвет:
повесть и рассказы. М., 1991. С.3-10.
О.Г.Малышкина
Оглавление | Все источники