Окуджава Булат Шалвович [09.05.1924-12.06.1997]
Окуджава Булат Шалвович
[9.5.1924, Москва — 12.6.1997, Париж; похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве]
— поэт, прозаик, драматург, кинодраматург.
Родился и вырос в семье, пострадавшей от сталинских репрессий: отец — крупный партийный работник — был расстрелян, мать долгие годы находилась в концентрационном лагере, погибли мн. близкие родственники Окуджава «Горестный отсвет катастрофы» (Повести и рассказы. С.270) лег на судьбу и творчество поэта, во многом определил автобиографическую канву его произведений.
В конце 1980-х Окуджава скажет: «Я хочу воскресить своих близких!» Памяти детства, образам матери и отца, трагедии века, прошедшей по сердцам и судьбам, отрезвлению от детской романтической наивности «сына века» он посвятит цикл стихотворений «Арбатское вдохновение, или Воспоминание о детстве» (1988), автобиографические рассказы «Девушка моей мечты» (1985), «Нечаянная радость» 1986), роман «Упраздненный театр» 1989-1993), получивший Букеровскую премию в 1994. В нем звучит «скорбная и неостановимая мелодия утрат», ее полутона откладываются в памяти, в сердце, в душе. Окуджава хотел поймать «золотую рыбку» истории и понять, в чем смысл преображения человека — «от слепого пухлого ребенка» до 60-летнего мужчины. Герой романа — Отар по документам, Иван Иваныч по самоощущению, Ванванч — по малолетству — так же, как и автор, не просто вспоминает о трагедии семьи и своем детстве, но хочет понять причину случившегося. «Собрался к маме — умерла, / К отцу хотел — а он расстрелян. / И тенью черного орла / горийского Весь мир застелен» (Стихотворения. С. 399).
Как «шестидесятник» по мироощущению, Окуджава видит свою задачу в развенчивании сталинизма, о живучести которого он предупреждает во мн. стихах («Давайте придумаем деспота...» и др.). В творчестве Окуджавы нет конфликта между отцами и детьми; романтика Гражданской войны, героическая чистая юность матери и отца для него святы: «О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой, / Когда я шагнул с гитарой, растерянный, но живой?» («Реквием»). О своей кровной связи с временем, его радостями и трагедиями говорится во мн. его стихах и песнях: «Я знаю этот мир не понаслышке: / Я из него пророс, / Но за его утраты и излишки / С меня сегодня спрос» (Стихотворения. С.141). Как истинный российский интеллигент Окуджава несет в своем сердце чувство вины и покаяния.
В 1942 прямо из 9-го класса Окуджава ушел на фронт, воевал под Моздоком на минометной батарее, был ранен. По возрасту он принадлежит к поэтам фронтового поколения. Тема воины — одна из главных в его творчестве. «Грустью и иронией, т.е. моей творческой зрелостью, я обязан главным образом войне. На войне я рассердился на жестокость судьбы, незаслуженно похитившей близких мне людей, но вместе с гем научился великому чувству прощения и понимания... Война все время со мной: попал на нее в молодое, самое восприимчивое время, и она вошла в меня очень глубоко» (Литературная газета. 1984. 25 апр. С.3). Поэт изображает войну через призму восприятия и переживания «школяра»-мальчика 1930-40-х, вчерашнего школьника, мечтающего о героических подвигах и славе, а попавшего в самое пекло войны, хлебнувшего окопных будней, суровой армейской службы. В автобиографической повести «Будь здоров, школяр!» (1960-61) Окуджава, следуя традициям Л.Толстого, раскрывает сложный внутренний мир героя, его переживания, страх смерти, боли, слезы, ненависть к войне, трудный путь становления молодой души. В основе повести, а затем и киносценария «Женя, Женечка и "Катюша"» (1967, совместно с В.Мотылем) лежит тема преодоления «школярства», взросления героя на войне. Критики упрекали Окуджаву за излишний психологизм в изображении «частного человека» на войне, за якобы «дегероизацию» солдат-победигелей. Спектакль по повести «Будь здоров, школяр!» был запрещен. Всенародной любовью пользуются песни Окуджавы о войне. Некоторые из них напоминают по форме и звучанию фронтовой фольклор военной поры, например песня «отдельного десантного батальона» («Мы за ценой не постоим») к кинофильму «Белорусский вокзал» (1971) или «Бери шинель, пошли домой» из кинофильма «От зари до зари» (1975). Поэт скажет: «Мы все войны шальные дети: / И генерал, и рядовой» (Капли Датского короля. С. 11), но свои стихи и песни о войне он посвящает прежде всего ее рядовым участникам, незаметным и негероическим внешне, но сохранившим доброту, милосердие, любовь. Поэт ценит в их сердцах «скрытую теплоту патриотизма» (Л.Толстой). Это скромные джазисты, сержант Петров, мальчики и девочки, «повзрослевшие до поры», к ним обращает поэт свою просьбу-призыв: «До свидания, мальчики! Мальчики. / Постарайтесь вернуться назад!» (Капли Датского короля. С.6). Войне и смерти противопоставляет Окуджава людское братство. В балладе «Король» он воспел бессмертие обыкновенного арбатского мальчишки Леньки Королева, который «кепчонку, как корону, набекрень и пошел на войну», погиб в боях, но навсегда остался в памяти людей, в жизни московских улиц и дворов.
Свой лирический дар сам поэт связывает с чудесным спасением на войне и предназначением судьбы спеть за тех, кто погиб: «Судьба ли меня защитила, собою укрыв от огня? / Какая-то тайная сила всю жизнь охраняла меня. / И так все сошлось, дорогая, / Наверно, я там не сгорел, / Чтоб выкрикнуть здесь, догорая, про то, что другой не успел» (Стихотворения. С.409). Лирический герой Окуджавы постоянно путешествует по дорогам памяти, живя «посередине между войной и тишиной», сохраняя в себе черты рыцаря, воина, защитника мира и добра. Война вошла в лирическую ткань и образность поэзии Окуджава: в стихах о любви «отправляется нежность на приступ, / В свои тихие трубы трубя»; «часовые любви» неизменно стоят на улицах Москвы. С темой войны связан и «надежды маленький оркестрик под управлением любви» («Песенка о ночной Москве»), и образы «трех сестер милосердных — Веры, Надежды, Любви».
После войны, окончив Тбилисский университет, Окуджава учительствовал в школе в д.Шамордино Калужской обл., затем переведен был в город (1950-55). Учитель словесности по образованию, Окуджава запечатлел этот период в грустно-иронических автобиографических рассказах «Частная жизнь Александра Пушкина, или Именительный падеж в творчестве Лермонтова» (1976), «Искусство кройки и житья» (1985) и других и в повести «Новенький, как с иголочки» (1962).
Переехав в Москву, Окуджава работает в издательствах, редакциях журналов и газет, печатает стихи. В 1956 вышел его первый поэтический сборник «Лирика» (Калуга), через 3 года второй — «Острова» (1959). Известность пришла к Окуджава, когда он обратился к жанру авторской песни. По просьбе друзей он спел свои стихи под гитару в одной из московских квартир в 1956. «Мои настроения совпали с настроениями эпохи. И все. И поэтому мои песни считали откровениями. Я не преувеличиваю свою роль» (Интеллигент — не профессия // Комсомольская правда. 1993. 18 сент. С.3).
В поэзии Окуджавы органически соединились слово, музыка и краски, грусть и ирония, любовь и печаль. Характерный для поэта жанр «песенки» нес в себе черты русского городского романса, фольклора, «пересаженного на городскую почву», традиционной элегии, баллады и др. жанров лирики. Своими учителями Окуджава считает Пушкина и Л.Толстого, Б.Пастернака и Т.Манна, Беранже и Гофмана. «Я начинал с подражания Пушкину, затем Пастернаку»,— заметил Окуджава в одной из бесед. Пушкинское начало постоянно присутствует в его поэзии и прозе. Пушкин для него — идеал: «Он недостижим, но важно стремление приблизиться к нему» (Литературная газета. 1984. 25 апр. С.4). В стихотворении «Приезжая семья фотографируется у памятника Пушкину» (1970) привычная уличная сценка приобретает символический обобщенный смысл: памятник Пушкину из фона, на котором постоянно фотографируются приезжие люди, превращается в пушкинский фон жизни и культуры, критерий добра и порядочности, залог бессмертия человеческой души: «На фоне Пушкина снимается семейство. / Как обаятельны / (Для тех, кто понимает) / Все наши глупости и мелкие злодейства / На фоне Пушкина. / И птичка вылетает!» (Стихотворения. С.195). Пушкин объединяет, сближает разных людей, делая их друзьями: «На веки вечные мы все теперь в обнимку / На фоне Пушкина! И птичка вылетает» (Там же. С.196).
По матери армянин, по отцу грузин, Окуджава считает себя «арбатским человеком, воспитанным на русской культуре литератором». Но «грузинское» лирическое начало звучит во многих его стихах и образах («Грузинская песня». 1967, и др.). Окуджава воспел мир старого Арбата с его особой атмосферой жизни и человеческих отношений во мн. песнях и стихах: «Ах, Арбат мой, Арбат!», «Арбатский дворик», «Арбатский романс», «Надпись на камне» и др. Арбат у Окуджавы не только городское пространство, но и пространство души, поэзии, судьбы. У арбатского дворика человеческая душа, сама улица течет, как река, движется, несет в себе радость и беду. Арбатское начало породило в поэзии Окуджавы множество неологизмов: «Арбатство, растворенное в крови, / Неистребимо, как сама природа» (Стихотворения. С.263). С гордостью причисляет себя поэт к высокому званию «дворянина с арбатского двора, / Своим двором введенного в дворянство». С музыкой арбатского двора во многом связано бытование жанра городского романса и сентиментальной песенки в лирике Окуджавы.
Музыкальность, песенность, мелодичность — отличительные особенности поэзии Окуджавы. По замечанию 3.Паперного, «картины окружающей жизни воспринимаются Окуджавой музыкально, как мелодия, которая словно вбирает в себя слова» (Паперный 3.— С.231). И вдохновение у него неотделимо от ожидания мелодии как некоего особого начала: «И вот, уже от слез на волосок, / Я слышал вдруг, / Как раздавался четкий / Свихнувшейся какой-то нотки / Веселый и счастливый голосок» (Стихотворения. С.151).
Музыкальность обнаруживается в каждой клеточке стихов Окуджавы, в рефренах и повторах, вопросах и восклицаниях: «Ах, музыкант мой, музыкант!», «"Ты что потерял, моя радость?" — кричу я ему» и т.д., в романтическом «струении» стиха, музыкальной ритмической и интонационной волне. Музыка как своеобразная героиня творчества Окуджавы объединяет и восстанавливает разрушенную гармонию: «Все стало на свои места, едва сыграли Баха...» (Стихотворения. С.137). Когда «замолкают оркестры Земли», торжественные и официальные, начинает звучать другая музыка — негромкая и задушевная. С любовью и нежностью пишет поэт о музыкальных инструментах, своих друзьях: это «старенькая скрипка», на которой играет Моцарт, «просто играет — всю жизнь напролет», это труба и барабан, черешневый кларнет, фагот, который, «как старый посох, стерт», одинокая шарманка, наконец — гитара, «спутник верный». «Пусть друг недолгий в нас камень кинет, / Пускай завистник свое кричит — / Моя гитара меня обнимет, / Интеллигентно она смолчит» (Стихотворения. С.223). Постоянными героями песен Окуджава становятся музыканты, флейтисты, барабанщики, все, благодаря кому «целый век играет музыка».
Во второй половине XX в. Окуджава воскресил в русской поэзии любовную лирику и ее музыкально-разговорные жанры. Стихи Окуджава строятся по романсовому сюжету любовного романа со всеми его перипетиями. В романсах утверждается самоценность человеческой личности с ее чувствами и переживаниями, «тайник индивидуального сознания» (Г.Гуковский). «Русского романса городского / Слышится загадочный мотив, / Музыку, дыхание и слово / В предсказанье судеб превратив. / За волной волна, и это значит: / Минул век, и не забыть о том.../ Женщина поет. Мужчина плачет. / Чаша перевернута вверх дном» (Стихотворения. С.493). Прекрасная женственность окружена в романсах О. романтическим ореолом королевства: «Женщина, Ваше Величество!» — восклицает поэт, верный рыцарь Прекрасной Дамы, черты ее он видит в своих современницах: «В моей душе запечатлен портрет одной прекрасной дамы!» (Стихотворения. С.236). По отношению к ней поэт соблюдает старинный (и несколько старомодный) ритуал в обращении, разговорах, поклонении и любви: «Вы в глаза ее взгляните, / Как в спасение свое, / Вы сравните, вы сравните / С близким берегом ее» (Стихотворения. С. 27). Сердце поэта всегда настроено на любовь. Женственное начало видит он в природе, случайной бабочке, новогодней ели, снежной бабе, в своей поэзии. Одушевлены в поэзии Окуджавы и другие общечеловеческие чувства и понятия: Совесть, Благородство и Достоинство, Вера, Надежда, Любовь, Страдание. Окуджава считает, что мир спасет не красота, а страдание. Любимый образ поэта — образ Надежды. Верить и надеяться призывает он своих слушателей и читателей, заражая их эмоционально, переживая вместе с ними. «Его стихи чаще строятся как движение от себя — к другу, любимой, природе», — заметил 3. Паперный (Паперный 3.— С.240). Побуждение к добру, братству звучит в лирических обращениях поэта, ставших поэтическими афоризмами, формулой этического поведения: «Возьмемся за руки, друзья, / Чтоб не пропасть поодиночке!», «Давайте говорить друг другу комплименты, / Ведь это все любви счастливые моменты!» и др.
От первых простоватых и непосредственных «песенок» Окуджава идет к лирике психологической, размышляет над вечными проблемами бытия. За внешне будничным, бытовым содержанием «житейских мелочей», «милостей судьбы», простых истин вдруг обнаруживается общечеловеческий, философский смысл. В песенке о голубом шарике, похожей по звучанию на детскую считалку, полет голубого шарика, улетевшего от девочки, сопровождает все этапы человеческой жизни — от детства, юности к взрослости и старости — с их тщетными надеждами на счастье. В лирическом подтексте возникает мотив надежды: голубой шарик детства возвращается как голубой шарик вечности.,
В 1980-90-е в творчестве Окуджавы произошли некоторые изменения. Сыновнее отношение к времени уступило место зрелому отцовскому чувству, появилась философская «итоговая» интонация, тема смерти. Романтическое бездомье юности сменилось чувством дома, в котором все соразмерно желаньям поэта. В сборнике «Милости судьбы» (1993) и цикле «Житейские мелочи» (1995) Окуджава дает реалистические зарисовки жизни, обращается к дневнику путешествия по разным странам, разговаривает с современниками — живыми и мертвыми друзьями, размышляет о времени, народе и толпе: «Что ж, век иной. Развеяны все мифы, / Повержены умы. / Куда ни посмотреть — все скифы, скифы, скифы. / Их тьмы, и тьмы, и тьмы» (Стихотворения. С.518). Кажется, стих утратил мелодию, стал разговорным, поэт хочет не пропеть, а рассказать о жизни, ответить на все вопросы («Я вас обманывать не буду»). Но все-таки Окуджава остается верен себе. «Мы романтики старой закалки / Из минувшей и страшной поры. / Мы явились на свет из-под палки, / Чтоб воспеть городские дворы»,— скажет он в стихотворении, посвященном Н.Матвеевой. Лирический герой остро ощущает свою вину и готов расплатиться за надежду «самой горькой дворовой ценой» (Стихотворения. С.503).
Кроме автобиографической прозы, Окуджава пишет исторические романы: «Бедный Авросимов» («Глоток свободы», 1969), «Путешествие дилетантов» (1971-77), «Свидание с Бонапартом» (1979-83) и др.
Увлеченный эпохой декабризма, ее истоками и последствиями для русской истории, Окуджава создает своеобразную трилогию о сложном соотношении вольнолюбивых теорий и программ преображения России с непосредственным житейским морем, реальной жизнью и чувствами людей, их любовью, семьей и бытом. Романтическая в своей основе, проза Окуджавы следовала не за конкретными историческими документами и фактами, хотя они в ней есть. Писателя привлекает «домашняя», человеческая суть русской истории, не столько события, сколько их восприятие и переживание героями. При этом он замечает: «В каждом герое — я. Герой насыщен тем, что мучает меня, что бушует во мне» (Вечерний Ленинград. 1984. 7 мая. С.3). По структуре романы представляют собой заметки из дневника, письма, воспоминания, проза порой перебивается стихами, становится лирической.
В романе «Свидание с Бонапартом» война 1812 изображена как бы периферийно, не с поля сражений, а из дворянских усадеб и сожженных московских домов. Автор и его герои размышляют о «французских вольтеровских соблазнах» и игре русских аристократов в чужую революцию, о превращении кумира Наполеона в захватчика и оскорбителя России. В творчестве О. всегда присутствует своеобразная оппозиция «сумасбродства» и «здравого смысла» в русских интеллигентах. В «Свидании с Бонапартом» это, с одной стороны, Тимоша Игнатьев, его дядя генерал Николай Опочинин и «нормальный молодой человек» Пряхин — с другой.
Герой романа «Бедный Авросимов» — дворянский недоросль, вроде пушкинского Петруши Гринева, волею судьбы оказывается на самом гребне исторических событий и сталкивается лицом к лицу в Тайной следственной комиссии с «государственным преступником и злодеем» П.Пестелем. Не разумом, а детским сердцем герой О. начинает понимать трагическое величие декабриста, жалеет его, преданного всеми, даже готов устроить ему побег. Но «глотка свободы» оказалось явно мало для успеха дела.
В «Путешествии дилетантов» противостояние судьбе, государственной системе, атмосфере всеобщего доносительства воплощается в романтической непреклонной любви Сергея Мятлева, друга Лермонтова, и Лавинии Ладимировской. Вся мощь государства и светской морали обрушивается на двух любящих, их преследуют, ловят, судят, пытаясь подчинить их чувство «нормальным» законам и правилам. Но любовь оказывается той силой, которую не одолеть, и разлучить героев может только смерть. На материале истории О. пишет о современности, о себе, своей любви: «Пока не замело следы их на крыльце / И ложь не посмеялась над судьбою, / Я написал роман о них, но в их лице / О нас: ведь все, мой друг, о нас с тобою» (Стихотворения. С.253). Историческую прозу Окуджавы называют ретроспективной, потому что в каждом романе присутствует литературная маска рассказчика из будущего, иногда им бывает автор, в руки которого попадает дневник или записки какого-нибудь «частного человека» из прошлого. В стихотворении с прозаическим названием «Я пишу исторический роман» Окуджава отстаивает свое право на творческую свободу: «Каждый пишет, как он слышит, / Каждый слышит, как он дышит. / Как он дышит, так и пишет, / Не стараясь угодить / И пока еще жива / Роза красная в бутылке, / Дайте выкрикнуть слова, / Что давно лежат в копилке» (Стихотворения. С.506).
Окуджава считал себя человеком со счастливой литературной судьбой. «Судьба меня закалила, многому научила и в то же время не лишила способности выражать себя теми средствами, которыми наделила природа. Хорошо или плохо я ими распорядился — не мне судить. Во всяком случае, я очень старался» (Литературная газета. 1984. 25апр. С.З).
В 1960-70-е официальная критика в основном негативно оценивала поэзию Окуджавы, считая, что его «песенки» не отражают «потребности героической советской молодежи», а зовут в мир абстрактных чувств. Окуджава как члену СП СССР и КПСС настоятельно советовали выступить в печати с осуждением своего творчества. Запрещались спектакли по произведениям О., не выпускались пластинки с его песнями. В годы перестройки появилась возможность свободно говорить, выступать, печататься, выезжать за границу. Поэт был вице-президентом российского ПЕН-центра, входил в совет общества «Мемориал», работал в комиссии по вопросам помилования. Окуджава награжден орденом «Дружбы народов». Его произведения переведены на многие языки мира. После смерти поэта в пос.Переделкино под Москвой был создан Музей Булата Окуджавы, организован Фонд его имени, проводятся научные конференции, выпускаются сборники статей. Творчество Окуджавы органично вписалось в историю русской литературы XX в.
Соч.:
Чаепитие на Арбате. М., 1996;
Стихотворения / вступ. статья Л.С.Дубшана и В.Н.Сажина. СПб., 2001. (Новая библиотека поэта);
Избранные произведения: в 2 т. М., 1989;
Будь здоров, школяр!: повесть. М., 1987;
Капли Датского короля: Киносценарии. Песни для кино. М., 1991;
Автобиографические анекдоты: Гений. Гитарист. Мистика. М., 1997;
Упраздненный театр: Семейная хроника. М., 1995.
Лит.:
Белая Г. В контексте художественного мира // Литература в зеркале критики. М., 1986;
Паперный 3. За столом семи морей // Единое слово. Статьи и воспоминания. М., 1983;
Аннинский Л. Барды. М., 1999;
Новиков В. Булат Окуджава // Авторская песня. М., 1997;
Рассадин Ст. Булат Окуджава. М., 1999;
Чайковский Р.Р. Милости Булата Окуджавы. Магадан, 1999;
Памяти Булата Окуджавы // Литературное обозрение. 1998. №3 (подробная библиография);
Булат Окуджава // Цветной бульвар, 30: спец. выпуск. М., 1997;
Творчество Булата Окуджавы в контексте культуры XX века М., 2001;
Встречи в зале ожидания. Воспоминания о Булате. Н.Новгород, 2003;
Булат Окуджава: его круг, его век. М., 2004;
Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. Вып.1. М., 2003; Вып.2. М., 2005.
Н.Н.Кякшто
Оглавление | Все источники