Бродский Иосиф Александрович [24.05.1940-28.01.1996]
Бродский Иосиф Александрович
[24.5.1940, Ленинград — 28.1.1996, Нью-Йорк]
— поэт, переводчик, драматург.
Родился в семье фотографа. В 15-летнем возрасте оставил школу. Работал на
заводе, в морге (готовил себя к профессии врача, о которой мечтал), в
геологоразведочной партии. Серьезно занимался самообразованием: изучал
английский и польский языки, много времени посвятил знакомству с американской,
английской, польской поэзией, с классической мифологией, религиозной
философией. В это же время начал заниматься переводческой деятельностью
(переводил английскую, американскую, польскую поэзию, с подстрочника —
испанскую). Был членом секции переводчиков ленинградской писательской
организации.
Первые стихи Бродского появились в конце 1950-х. До эмиграции в официальных
изданиях были опубликованы только 4 стихотворения поэта. Печатался в журнале
«Костер», в подпольном журнале «Синтаксис» (издавался в Москве в 1958-60-х),
позднее (но еще до эмиграции) — за границей в газете «Русская мысль» и «Новое
русское слово», в журнале «Грани».
К началу 1960-х Бродский был уже хорошо известен в ленинградских и московских
литературных кругах как поэт и переводчик. Получил признание многих выдающихся
поэтов старшего поколения (среди них А.Ахматова, которая на одном из подаренных
ему сборнике написала: «Иосифу Бродскому, чьи стихи кажутся мне волшебными»).
В 1963 Бродский был арестован по обвинению в тунеядстве (дело возникло в
результате статьи «Окололитературный трутень», подписанной Лернером, бывшим
капитаном КГБ, Медведевым и Иониным, опубликованной в газете «Вечерний
Ленинград» 28 февр. 1963, в которой Б. характеризовался как человек, не
занимающийся общественно полезным трудом).
Суд состоялся в Ленинграде 18 февр. 1964.
В результате судебного разбирательства Бродский был приговорен к 5 годам
административной ссылки за тунеядство и выслан в Архангельскую обл. (1964).
Однако после многочисленных выступлений в защиту Бродского отечественных и
зарубежных писателей в нояб. 1965 ему было разрешено вернуться в Ленинград.
В 1972 Б. эмигрировал в США и первое время жил в г.Анн-Арбор, где находится
издательство «Ардис», многократно издававшее писателей-эмигрантов из России.
С 1980 — гражданин США. (Родители Бродского, не добившись разрещения на встречу
с сыном, умерли в середине 1980-х.) Бродский переехал в Нью-Йорк, преподавал
русскую и английскую поэзию в Mount Holyoke College в штате Массачусетс. Из
русской поэзии им были избраны для лекций только два поэта — Е.Баратынский и
А.Пушкин, творчество которых он анализировал основательно и глубоко. Лекции
читал на английском языке. Один раз в год по просьбе слушателей устраивал вечер
собственной поэзии, где читал только свои стихи и только на английском.
Бродский стал обладателем ряда престижных премий США: 1981 — Премия Макартура;
1986 — Национальная книжная премия; 1991 — звание лауреата Библиотеки Конгресса
США, присуждаемое выдающимся писателям.
В 1987 Бродскому присуждена Нобелевская премия в области литературы.
Поэзия Бродский лирична, глубоко субъективна, но в то же время является
продолжением традиций классической поэзии XIX в. Из ранних стихотворений
Бродского «Пилигримы» (1958) принято считать программным произведением
художника, т.к. оно содержит в себе многое из того, что составляет
художественно-эстетическое своеобразие творчества Бродского. Уже здесь
возникает характерное для Бродского ощущение тщеты земного бытия, трагического
мировосприятия, бесконечности и бесплодности пути. Меланхоличность и явно
ощутимый пессимизм определяют стилевую окраску стих.
Традиционными мотивами лирики Бродского становятся мотивы одиночества,
бездомности, бесприютности («Осенний крик ястреба», «Воротишься на родину»,
«Вновь я посетил...», «Стансы» и др.). Отчаяние земного существования
преодолевается самой поэзией, внутренней структурой поэтического слова,
поэтическим чувствованием автора.
Уже в раннем творчестве ощутимо тяготение Бродского к проблемам нестрого
философского плана: бытие — пространство — время — человек. По словам самого
поэта, его более всего интересует время и тот эффект, какой оно оказывает на
человека, как оно его «меняет, как обтачивает...». Однако в поэтическом мире
Бродского причудливо уживаются и философские абстракции, метафизические образы
и бытовая конкретика, мифологическое прошлое и совр. реальность: «И по комнате,
точно шаман кружа, / Я наматываю как клубок / На себя пустоту ее, чтоб душа /
Знала что-то, что знает Бог» («Как давно я топчу...»).
По словам поэта Е.Рейна, наставника и друга Бродского, «Бродский — это поэт
зрения в большей степени, чем кто-нибудь еще; его зрительный аппарат
необыкновенно изощрен; поэтому необходимо не проглатывать несущественные
детали, а именно из них построить тот громадный мир зрения, который является
внешней картиной, рисунком Бродского и от которого мы переходим к смыслу...»
(Поэт о поэте // Книжное обозрение. 1990. 18 мая).
Являясь отражением жизни, настроения времени и его духа, поэзия Бродского
отличается удивительной чуткостью к окружающему бытию. Симптоматичны строки:
«Но простая лиса, перегрызая горло, / Не разбирает, где кровь, где тенор» («Дни
расплетают...»). Уже в самом начале творческого пути Бродский расстался с идеей
общественного служения поэзии, уклонившись от сопричастности государственной
идеологии и сочтя поэзию сугубо литературным явлением, «поэзией для поэзии»: «В
конечном счете ты сам по себе, единственный тет-а-тет, который есть у
литератора, а тем более у поэта,— это тет-а-тет с его языком...»
Подобно Ахматовой и Мандельштаму, чьи традиции Бродский наследует, его поэзии
присуща цитатность, наличие аллюзий, ассоциаций, намеков на предшественников
(Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Пастернак, Хлебников и др.). Вместе с тем «понимать
словесную, философскую ткань поэзии Бродского <...> надо буквально...
Стихотворения Бродского — это не сундук со вторым и третьим дном. Необходимо
просто подумать над тем, что сказано, но вместе с тем <...> понимать, что это
стихи, т.е. условный произвол поэта, который хочет из сочетаний слов вывести
какой-то единственный смысл, какую-то догадку, предпосылку некоего намека
свыше» (Е. Рейн).
В стихотворении «Одной поэтессе» (1965) Бродский писал, что «заражен нормальным
классицизмом». Действительно, эстетике Бродскому присущи сдержанный
консерватизм и метрико-ритмическая «дисциплинированность». Он пишет длинными
сложными синтаксическими конструкциями — тактовиками, которые перетекают через
границы строк и строф: «Куда как женственна! и как на жизнь похожа / Ее то
матовая, то вся в морщинках кожа / Неудержимостью, смятеньем, грустью, /
стремленьем к устью / и к безымянности. Волна всегда стремится / От отраженья,
от судьбы отмыться, / чтобы смешаться с горизонтом, с солью — / с прошедшей
болью» («Реки», 1986).
Структура стихотворений Бродского достаточно открыта, однако художник чутко
ощущает форму, и композиционно его стихи нередко организованы по принципу
симметрии, параболы или кольца. «Оглядываясь назад, я могу с большей или
меньшей достоверностью утверждать, что в первые 10-15 лет своей <...> карьеры я
пользовался размерами более точными, более точными метрами, т.е. пятистопным
ямбом, что свидетельствовало о некоторых моих иллюзиях, о способности или
желании подчинить свою речь определенному контролю. На сегодняшний день в том,
что я сочиняю, гораздо больший процент дольника, интонационного стиха, когда
речь, как мне кажется, приобретает некоторую нейтральность. Я склоняюсь к
нейтральности тона» (Глэд Д. Беседы в изгнании).
В своем стремлении к «нейтрализации» тона поэзии Бродский соединил высокое и
низкое, смешал иронию и лиризм, придал поэзии информативную насыщенность и
событийность. Врожденное понимание специфики родного языка и мировой культуры
позволило Бродскому органично соединить в своей поэзии глубокий лиризм и
философичность русской традиции с монументализмом и событийной масштабностью
западноевропейской и американской традиции, сделало его поэзию «явлением
формообразующим, дающим перспективу нашей литературе» (Ю.Кублановский).
Умер Бродский во сне ночью с 27 на 28 янв. 1996, был временно захоронен в
пригороде Нью-Йорка, по завещанию поэта тело его предано земле в Италии (см.:
Санкт-Петербургские ведомости. 1996. 3 февр. С. 1).
Соч.:
Соч. Иосифа Бродского: в 7 т. / общ. ред. Я.А.Гордин; сост. В.П.Голышев,
Е.Н.Касаткина, В.А.Куллэ. СПб., 2001;
Перемена империи: Стихотворения. 1960-1996. М., 2001;
Большая книга интервью. М., 2000;
Соч. Иосифа Бродского: в 4 т. / сост. и подгот. К.Комаров. М.;
Париж; Нью-Йорк, 1992;
Избранные стихотворения. 1957-1992 / послесл. Э.Безносова. М.,1994;
Избранное / сост. Г.Комаров; вступ. статья Я.Гордина. М.; Мюнхен, 1992;
Набережная неисцелимых: Тринадцать эссе. М.,1992;
Бог сохраняет все: стихи / сост., предисл., прим. В.Куллэ. М., 1992.
Лит.:
Крепе М. О поэзии Иосифа Бродского. Анн-Арбор, 1984;
Поэтика Бродского: сб. статей. Tenafly, 1986;
Иосиф Бродский. Размером подлинника: сб. статей, посвященный 50-летию
И.Бродского / сост. Г.Комаров. Таллин, 1990;
Рейн Е. Бродский — последний реальный новатор // Книжное обозрение. 1990. 18
мая;
Якимчук И. Как судили поэта (Дело И.Бродского). Л., 1990;
Глэд Д. Беседы в изгнании. М.,1991;
Жолковский А. «Я вас любил...» И.Бродского // Жолковский А. Блуждающие сны и
другие работы. М., 1994;
Баевский В. Бродский // Баевский В. История русской поэзии. Смоленск, 1994;
«Нет правых и виноватых, и никогда не будет» [Беседа с поэтом. Записала
Е.Якович] // Литературная газета. 1994. 12 янв. С.5;
Inmemoriam: Иосиф Бродский (1940-1996) // Новое литературное обозрение. 1996. №
9. С.199-249;
Боткин Л. Тридцать третья буква. М., 1997;
Полухина Б. Бродский глазами современников. СПб., 1997;
Плеханова И. Преображение трагического: Метафизическая мистерия Иосифа
Бродского: автореферат докторской диссертации. Томск, 2001.
О.В.Богданова
Оглавление | Все источники