Григорьев Игорь Николаевич [17.08.1923-16.01.1996]
Григорьев Игорь Николаевич
[17.8.1923, д.Ситовичи Порховского р-на Псковской обл.— 16.1.1996, Петербург]
— поэт.
Отец Григорьев, крестьянский поэт-самоучка, в годы Первой мировой войны —
храбрый воин, полный Георгиевский кавалер, участник Брусиловского прорыва.
После окончания войны жил в деревне, пастушествовал. Мать, напротив, стала
активной участницей строительства новой жизни, связала свою судьбу с сельским
активистом.
За несколько лет до войны Григорьев с отцом и младшим братом, Львом, переехал в
поселок Плюсса, где закончил десятилетку. Жили, по словам поэта, впроголодь,
поэтому «не обходили с братом соседские сады и огороды». К поэзии Григорьев
приобщился рано — 5 лет отроду, выученный сестрой азбуке, прочел в каком-то
растрепанном сборнике стих., которое поразило — оно было о таком же лесе, около
которого стояла их деревенская изба и который «был другом и вторым домом»
(Автобиография // Родимые дали. С.122).
В 1941, как только на родную землю пришли оккупанты, Григорьев возглавил
плюсскую подпольную организацию, в которую вошли его сверстники. В предисловии
к сборнику «Жажда» он писал: «Когда мою помощницу и друга верного, Любовь
Смурову, схватили фашисты (случилось это в поселке Плюсса 11 августа 1943 г.),
мы с братом бежали в партизаны».
После войны Григорьев промышлял охотой в костромских лесах, работал фотографом
на Вологодчине, геологом в Прибайкалье.
В 1956 в газете «Псковская правда» были опубликованы 3 стихотворения
Григорьева. С этого времени поэзия стала его основной профессией. Печатался в
журналах «Звезда» и «Нева», в газетах и сборниках, много занимался переводами
эстонских, белорусских, латышских, азербайджанских поэтов.
К первой своей книге стихотворений «Родимые дали» (1960) шел долго и трудно, но
затем поэтические книги Григорьева выходили одна за другой: «Зори да версты»,
«Листовой» (обе - 1962), «Сердце и меч» (1965), «Горькие яблоки» (1966),
«Жажда» (1967).
В 1967 в жизни Григорьев произошел крутой поворот: он вернулся в Псков, где
создал и возглавил Псковскую писательскую организацию. Работать приходилось в
недоброжелательной обстановке. Его шантажировали тем, что он не соблюдает
«правил соцреализма». «Мои собратья по перу не «поделили псковской славы»,— с
горькой иронией говорил Григорьев. Да и подорванное здоровье снова дало знать о
себе. В издательствах Москвы и Ленинграда продолжали выходить книги Григорьева:
«Забота» (1970), «Не разлюблю» (1972), «Красуха» (1973), «Жажда» (1977),
«Стезя» (1982), «Русский урок» (1991), «Кого люблю» (1994) и др. Две книги
вышли уже посмертно: «Набат: Стихи о войне и Победе» — в Пскове, «Боль:
Избранное» — в Санкт-Петербурге (обе - 1995).
Уйдя с руководящего поста, Григорьев фактически оставался вожаком псковских
писателей. Его душевная щедрость не имела границ. В Пскове и после его смерти
продолжают проводиться вечера, посвященные его поэзии. Главные темы поэзии
Григорьев — Россия, родная земля с ее бескрайними просторами и беспредельными
тяготами народной судьбы; любовь, давшая самое большое человеческое счастье —
детей и внуков (им посвящен сб.-заве-щание «Крутая дорога: Стихи о судьбе и
родине»); и война, опалившая юность, навек оставшаяся пулями под сердцем и
неизбывной болью в самом сердце. «Лихое и страшное время — никогда не перестану
думать о тебе!»; «И мне мерещится доныне / Ребенок, втоптанный в песок, /
Забитый трупами лесок / Как Бог распят старик на тыне...» («Я помню огненную
ночь»).
Со страниц стихотворений Григорьева о войне вспыхивает перед читателем «огонь,
пляшущий в горящем хлебе», срубленные фашистами яблони, искромсанные свинцовым
ливнем березы. Один за другим поднимаются навстречу огню русские ратоборцы
(название одного из стихотворений Григорьева), чтобы заслонить собой Родину и
победить.
Незадолго до смерти Григорьев подготовил сборник «Набат» с посвящением: «Тебе,
отец мой... Георгиевский кавалер, ротный командир Первой мировой войны, и тебе,
брат мой... разведчик-партизан Великой Отечественной, отдавший жизнь за
скорбное Отечество наше, посвящаю выстраданный вами "Набат". Да будет вам пухом
мать-сыра земля! Спите спокойно, я никогда не отрекусь от России!» Его поэзия
своеобразна по языку и стилю, включающему в себя и современный, живой
разговорный язык, и традиции устного народно-поэтического творчества, и русскую
литературную классику. Григорьев принадлежал именно к той плеяде поэтов
(А.Яшин, С.Викулов, Н.Рубцов и др.), которые задавались «строгим вопросом» —
быть или не быть России? Трагически звучит в произведениях Григорьев тема
«блудных сыновей», оставивших родную землю ради спокойствия и благополучия,
страстны и проникновенны его признания в любви к «малой» родине, мучительны
раздумья о ее судьбе (стихотворения «Россия», «Я в русской глухомани рос»,
«Перед Россией», «Горемаятная Родина», «От деревенщины моей», «Не шелохнется,
не встрепенется», «Вечер», «Хутор», «Твой дом» и др.): «Нас в люди выводила
Русь / По милости земли и неба; / Пусть хлеб ее был черным, пусть, / Но никогда
он горьким не был!» Поэтому, как бы ни было временами тяжко («Заледенело
сердце: / В ретивом перебои. / Любовью не согреться. / — Россия, что с
тобою?»), возможно только одно: «Хорошо ли, худо ли, / А живым — надеяться». А
это значит, по мнению поэта,— «работать, любить, верить». А иногда и «встав,
напомнить: кто есть мы» («Горемычная Родина»).
Официальная критика не жаловала поэта. Глубокого и всестороннего анализа
творчества мастера трагической лирики (в которой можно ощутить следы влияния не
только С.Есенина, но и А.Блока) пока еще не было. Несколько кратких
одобрительных отзывов опубликовали Л.Мартынов, А.Эльяшевич, В.Панова, В.Шошин.
Григорьев оказал влияние на творческое становление С.Молевой, В.Голубева,
А.Горелова — молодых поэтов, объединившихся вокруг Григорьев в 1970-е. Сын
поэта, Г.И.Григорьев, писал о стихах отца: «В них истинная боль и крик вещей
русской души! Кто из нынешних поэтов постиг в такой глубине истоки Русской
земли? В его стихах сплав времен, их неразрывное единство... Его пронзительные
строки будят уснувшие сердца не в пример всем возможным усыпляющим маршам»
(«Крутая дорога». С.4).
Поэзия Григорьев учит непримиримой борьбе со злом, доброму, бескорыстному
отношению к людям; кровной привязанности к родному краю — «малой» родине;
трепетному отношению и жалости к природе, ко всему сущему; способности
противостоять бедам и переносить любые невзгоды.
Соч.:
Родимые дали. Л., 1960;
Зори да версты. М.; Л., 1962;
Листобой. М., 1962;
Сердце и меч. М., 1965;
Горькие яблоки. Л., 1966;
Жажда. Л., 1967;
Забота: поэмы. Л., 1970;
Отзовись, Весняна! М., 1972;
Не разлюблю. Л., 1972;
Красуха. М., 1973;
Целую руки твои. Л., 1975;
Жажда. Л., 1977;
Стезя. Л., 1982;
Жить будем. М., 1984;
Уйти в зарю. Л., 1985;
Дорогая цена. М., 1987;
Вьюга: поэмы. Л., 1990;
Русский урок: лирика и поэмы. Л., 1991;
Крутая дорога: Стихи о судьбе и Родине. Псков, 1994;
Кого люблю. Посвящение. СПб., 1994;
Набат: Стихи о войне и Победе. Псков, 1995;
Боль: избранное. СПб, 1995.
Лит.:
Шошин В. [Рец. на сб, «Зори да версты»] // Молодая гвардия. 1962. №11.
С.290-291;
Мартынов Л. Несколько книг // День поэзии. М., 1963;
Эльяшевич А. Поэты, стихи, поэзия. Л., 1966. С.290;
Морщихина А. [Рец. на сб. «Сердце и меч»] // Октябрь. 1966. №1. с.220-221;
Николаев О. [Рец. на сб. «Целую рукитвои»] // Аврора. 1976. №10. С.75-76;
Шошин В. Поэт последней деревни И. Григорьев// Григорьев И. Боль.СПб., 1995.
С.3-9;
Крюков В. Боль. Памяти поэта //Русская провинция. 1997. № 1. С 109.
К.Ф.Бикбулатова
Оглавление | Все источники